- Ишь, какая осведомленность, - Ворха’эл не стал долго терпеть подобный позор, и теперь уже Осдорну пришлось уклоняться. - Следил за мной?
Несмотря на казавшуюся хлипкость, слабым назвать этого патлатого язык не поворачивался. Артан точно знал, куда, когда и как бить, а его явным преимуществом в драке были изворотливость и ловкость, которыми Таррен, ориентированный больше на силу, увы, похвастаться не мог.
- Ага, как же, - Осдорн перехватил руку, занесенную для очередного удара, и скрутил в силовом захвате. - Дел у меня больше не было, как глаз не спускать с такой пройды. - Рукав рубашки порвался и перед глазами воина предстал диковинный наруч в виде змеи, обвивающейся вокруг предплечья. Два белых камня - глаза твари - алчно сверкнули при дневном свете. Подобная деталь одежды ничуть не смутила Ястреба: уж кому знать, как не ему, что чуть ли не каждый день сталкивался с представителями Коллегии, какие у чародеев бывают изощренные предпочтения.
То, что Таррен все еще стоял на ногах и был в здравом рассудке, а не валялся на полу, пуская слюни, или, еще хуже, бился в предсмертных конвульсиях, означало только одно: Артан использовать магию не стал. Но было заметно, как перекосилось его холеное лицо при виде порванного рукава. Подумать только, будто заказывал наряд у самой лучшей придворной швеи. Щегол!
Артан ловко вывернулся из захвата и сделал подножку, что воин, не ожидавший подобной сноровки от вора, упал на спину.
- За рубашку ответишь, - грозно навис над ним Ворха’эл.
Таррен только усмехнулся. Он сгруппировался и ногами оттолкнул своего противника, отчего тот отлетел к стене и… кажется, сломал собой стул. Скомканная ткань одного из плащей тряпкой повисла на белобрысой голове. Ястреб поднялся и хищно оскалился, крайне довольный собой и готовый продолжать такую чудную и увлекательную “беседу”. Даже рукава засучил.
Уничтожающий взгляд исподлобья, и Артан резко отбросил в сторону навалившиеся на него вещи. Таррен сосредоточенно наблюдал, как тыльной стороной руки тот вытер кровь с рассеченных губ и недобро прищурился, видимо, мстить собрался.
Но тут оба услышали вопль Лэри, донесшийся из зала:
- Она не дышит!
Глава 20
Угнетающее состояние, незнакомое и пугающее. Петляла распростершаяся впереди дорога, то поднималась, то опускалась, резко сворачивала то в одну, то в другую сторону. И сколько бы ни шла по ней, Фрей по-прежнему стояла на одном месте.
Ее окружали мрачные колеблющиеся тени. Словно живые, они то приближались, то отдалялись, касались невидимыми лапами и убегали, когда она робко протягивала к ним руку. Они путались под ногами, мешая сосредоточиться на цели своего пути. А мысли-то и вовсе разбежались. В голове - пустота, кроме одного-единственного вопроса: “зачем она здесь?” Да и путанные какие-то воспоминания. То ли сон, то ли явь. И как только ей могло привидеться, что лучший друг вот так возьмет и бросит ее, отдав предпочтение государственной службе и батрачеству кучке неблагодарных с завышенными амбициями? Фрей скривилась и отмахнулась от неприятных мыслей. Нет, Таррен ни за что бы так не поступил.
Сантри нещадно припекало, и во рту сильно пересохло. Фляжку с водой опять забыла взять. Эта рассеянность всегда вызывала не только смешки у единственного друга, но и служила поводом в очередной раз подтрунить. Не зло, конечно, но и это очень задевало.
Послышались шаги. Она обернулась, уже догадываясь, кто это в очередной раз спешит ей на помощь. Тени расступились, позволяя пройти высокому смуглому мужчине. Обтягивающие брюки, свободного покроя рубашка, перевязь с простым мечом на поясе. С виду - обычный парень, но от этой его ехидненькой улыбочки, расплывшейся на красивом мужественном лице, аж дух захватывало.
- Таррен, - заискивающе протянула она руку, пытаясь коснуться его лица, но озорно сверкнули темные глаза, и Осдорн отскочил на шаг. Длинный хвост черных, как вороново крыло, волос, собранный в высокую косу, змеей метнулся в пространстве и скрылся за широкой спиной воина.
- Воды? – насмешливо спросил он и протянул флягу Фрей. - Бери.
Она облизнула пересохшие губы и сощурено посмотрела на того, кто делился своим вот так просто и безвозмездно. В этом широком жесте доброй воли явно что-то скрывалось. А глаза у Таррена были такие честные-честные, добрые-добрые...
- В чем подвох?