Зловещее шипение внезапно раздалось совсем рядом, заставило ее вздрогнуть. Змеи? Фрей до ужаса боялась этих гадких существ. Решимость захлестнул страх. Она уже начала было подтягиваться, как луч Вейры ненароком лизнул корень, и тот ожил, зашевелился, зашипел. Вместо грубой коры пальцы нащупали гладкое чешуйчатое тело.
Змея повернула голову в ее сторону и надула щеки, явно оскорбленная тем, что в ее королевский хвост так нагло вцепилась обычная человечка. И вот этой бесстыжей она сейчас и поживится. Раздвоенный язычок скользнул меж двух острых зубов, и нервы Фрей сдали. Ужас оказался сильнее здравого рассудка, пальцы разжались сами по себе и, соскользнув с края, Риарда улетела в обрыв.
Ни одна догадка не оправдалась. Фрей угодила в самое настоящее болото, причем, хоть наросты мха и смягчили падение, но тяжелая трясина поглотила нежданную гостью с головой. Риарда не успела ни оценить, в какую передрягу попала, ни вдохнуть глоток свежего воздуха. Удушающая тьма окружила, затопила, лишая чувств, звуков, всего.
Нога застряла в петле, которая обвилась вокруг щиколотки прочным жгутом. Фрей старалась делать как можно меньше резких движений, она знала, чем больше жертва копошится в болоте, тем глубже застревает. Этот природный убийца знал свое дело и пользовался любой возможностью. Совсем как Осотный змееныш в Дайроне.
Фрей собралась с духом и дернула ногу вверх. Петля затянулась и с удвоенной силой потащила ее вниз, на дно.
Мир поплыл перед глазами. Легкие жгло от недостатка кислорода. Все перевернулось вверх тормашками. Губы слиплись от болотного клея. Хотя… откуда в болоте клей?
Догадка, что она уже не в трясине пришла не сразу. Сказалась человеческая привычка дышать, даже не замечая этого.
На счет три она разлепила веки и, вздрогнув, сощурилась. В лицо бил яркий луч Сантри. Откуда такое чудо на болотном дне? Да и сейчас же должна быть ночь. Или Фрей так запуталась во всей этой неразберихе, что потеряла счет времени? Может, она вообще умерла, а эта картинка - последнее, что ей придется увидеть в мире живых.
Но нет, если она мертва, не ощущалось бы так остро затекшее тело, не хотелось бы пить, не жгло горло полынной горечью и тиной, не гудела бы голова, а глаза не болели так, будто в них песка насыпали. Да и что это за клейкая смесь вокруг?
Фрей дернулась, и ощутила легкую качку. Она на корабле? Вряд ли. Вокруг - ни звука, ни плеска воды, ни крика чаек. Даже бортовая команда не шепчется и не ругается так, что заслушаешься, а приличной девушке и вовсе пристало бы уши заткнуть. Ничего этого не было. Тогда где она? Снова рывок, сменившийся качкой.
Туман, застилавший все это время ее взор, спал и она осознала, в каком положении оказалась… О, Норна, лучше бы ослепла.
Перспектива вырисовывалась безнадежная. И сложно даже выбрать, где спокойнее было бы умереть - в трясине или в лапах скрута.
Качка, которую она считала корабельной, оказалась канатной. И висела Фрей все это время вниз головой, спелененная в прочный кокон. Вот и влипла, во всех смыслах этого слова.
Висеть так пришлось долго, попеременно то теряя сознание, то просыпаясь, то видя смутные видения и борясь с кошмарами, то наслаждаясь всей реальностью своего бедства. И зовущий голос, что донесся до ее ушей, она приняла за очередной бред. А ведь сколько этих голосов она слышала? Не оставляющие ее и порядком надоевшие тени приносили отдаленные звуки. Кто-то смеялся над ее положением, а кто-то сочувствовал, упрекал за бестолковость, твердил, что все ее беды в наказание за беспутную жизнь и пролитую кровь, а кто-то просил не опускать руки...
“Ну что же ты так? - повеяло знакомым и родным. - Ты же борец. Если сдашься, я тебя не прощу, слышишь?” Следом прилетело мягкое и очень теплое: “Все будет в порядке. Ты сильная! Держись!”
Как очутилась на земле, Фрей не слышала и не почувствовала, зато очнулась от тепла. Неожиданно объявившейся спаситель положил ее на телегу и укрыл шерстяным покрывалом. Хотелось поблагодарить, но оцепеняющий яд скрута все еще действовал. Она решила дождаться, когда силы вернуться к ней и только потом начать разговор. В поле зрения показались рога. Длинные, витиеватые. На такие она с Лэрион помогала начесывать патлы рыжего мага. Потом над ней склонился сам Лорвэ. По-прежнему переодетый в демона, он поправил покрывало… нет, не покрывало, а самый настоящий саван. И по цвету такой же, о котором рассказывал. С рынка.