— Я думаю, что вы сумасшедший, — проговорила София, все сильнее убеждаясь, что слухи не врали. Такие перепады… кто еще может угрожать ножом, потом заявлять, что ее мнение ничего не значит, а потом предлагать приказывать ему и даже убить его, и все это в течение одного утра?
— Не оригинально. Так думает весь двор, — фыркнул Итилеан, по-прежнему сжимая ее руку и глядя снизу вверх странно блестящими глазами. — Остальное вас устраивает?
— Нет, не так. — Внезапно Софию охватила необъяснимая злость. Все поведение этого типа вдруг предстало перед глазами в совершенно определенном свете. Далеко не самом приятном. — Вы не сумасшедший. Вы обыкновенный лицемер. Вам нравится издеваться над теми, кто слабее, нравится унижать их, угрожать, лишать жалованья… возможно, так вы начинаете чувствовать себя более значимым… но как только появляется кто-то, кто сильнее, вы готовы стелиться к его ногам. Как же — не стоит злить принцессу, пусть она выместит все обиды сейчас, иначе потом, когда придет к власти, может обзавестись более сильными сторонниками и фаворитами, чем простой граф, и припомнить прошлое! — Она решительно высвободила руку и брезгливо отбросила кинжал в сторону. — Научитесь для начала быть вежливым со слугами, даже если это всего лишь ничтожные помощницы кухарок.
— Вам тоже еще предстоит учиться… властности и жесткости, — негромко проговорил Итилеан. — Слуги — это просто слуги. Не стоит обращаться с ними, как с особами королевской крови. Даже если ваше воспитание в лучших деревенских традициях Детей моря твердит обратное. Слуги имеют привычку наглеть, зазнаваться и лениться. И не стоит бояться указывать им их место. Выпад мимо цели, ваше высочество.
— К чему вообще этот разговор? — наконец возмутилась София. Она хотела встать, но Итилеан сидел на полу слишком близко. Хешшу. У Детей моря другие демоны, но здесь самое время вспомнить угларского. Потому что… Хешшу. Все-таки этого ненормального не понять. — Идите своей дорогой. Вы опаздываете на ярмарку, лирд Итилеан.
— Не вздумайте сбежать через окошко или позвать на помощь, — начальник гарнизона моргнул, тряхнул головой, точно отгоняя морок, и подобрал кинжал. — И подумайте, подумайте… Вы принцесса и можете начинать приказывать. Я в вашей власти.
Он снова взял Софию за руку и неожиданно приник к запястью лихорадочно горячими сухими губами.
А потом легко вскочил, и спустя мгновение только трепещущие от сквозняка занавески напоминали о том, что здесь вообще кто-то был.
Замок тихо лязгнул.
Глава 5. Госпожа Вирузим
Элейн с нетерпением поглядывала на часы. Вечернее дежурство вместе с фрейлинами заканчивалось около десяти вечера, было уже девять, а во дворце все еще царило странное спокойствие. Король явно не успел обнаружить пропажу. Или же не стал поднимать шум.
Первое ее устраивало. А вот второе — не очень. Не подними Кервелин панику, не начни искать, кто мог проникнуть в его защищенный проклятием кабинет, — и другой возможности узнать, что он предпримет, не будет.
И еще следовало подбросить небольшую стопку бумаг Арн-Фальету, причем до того, как Кервелин заподозрит кого-то из своих приближенных в измене. А сделать это пока было совершенно невозможно, потому что фрейлинам полагалось неотлучно находиться возле королевы все время дежурства.
Элейн с надеждой подумала о сезоне развлечений. Он начинался с бала по случаю дня рождения принца. Ярмарка прошла, а бал планировался на послезавтра. Может быть, тогда будет больше свободы. Вседозволенность маскарадов, музыка, веселая суматоха, хмельной туман… О последствиях некоторых балов не раз горько жалели молодые незамужние девицы и их семьи. И дневные прогулки, далекие выезды на пикники, к морскому побережью, в отдельные облюбованные двором места в горах… Всегда можно отбиться от процессии, и никто ничего не заподозрит, потому что прогуливаться среди рощ и вдоль океана, конечно же, не запрещено.
Но пока — только замок с его жесткими правилами. И постоянная осторожность.
— Немедленно! Всем собраться в Нижнем зале! — Аверия вихрем ворвалась в гостиную и осеклась, увидев, что место королевы на диване не пустует, просто Вистария сидит в глубокой тени — от громкой музыки на ярмарке у нее разболелась голова, и она приказала фрейлинам потушить половину свечей и не разговаривать. Почему было просто не уйти в свою опочивальню, для Элейн осталось загадкой. Лишенные возможности болтать или слушать чье-нибудь чтение вслух, одновременно вышивая, как обычно по вечерам, фрейлины маялись от скуки. — Простите, ваше величество. Но я думаю, вас тоже позовут. Случилось что-то ужасное!