При упоминании о городе Грабар скривился.
– Расскажите это некоему Даниле Александровичу, который каждый раз старается подстроить ей гадость. Да и что, не знаем мы, что ли, что Ромку он специально спрятал?
Железный приложил длинный гибкий палец к губам, призывая к молчанию.
Повисла странная тишина.
Из спальни, важно цокая коготками по паркету, вышел громадный серый котище. Посмотрел на гостя желтыми глазищами, перевел недоуменный взгляд на хозяина, мол, это что такое на моем стуле сидит?
– Босенька не очень любит людей, – сказал вдруг Железный. – Такой характер. Меня еще туда-сюда, а гостей – прям ужас какой-то. Но ты, Олежек, не бойся. Он человечиной не питается.
Кот тем временем в упор смотрел на Грабара, и тот чувствовал себя крайне неловко. Почему-то казалось, что котяра сейчас превратится в огромное чудовище и за милую душу поужинает Читающим Сны.
– А выглядит так… – начал Грабар, однако Бося демонстративно отвернулся и принялся сосредоточенно драть ножку дивана. На что, к немалому удивлению, Железный никак не отреагировал.
– Так вот, Олежек, – вновь заговорил Рудольф. – Городовой порой не объясняет своих действий, но ничего не делает просто так. Поверь, так надо. Все неспроста. Я не могу сказать прямо, но поверь – Рома в надежных руках.
Грабар про себя выругался и попытался успокоиться. Да уж, в надежных. Они все просто не знают, каково это: каждый день видеть напарницу, которая уже потеряла всякую надежду и постоянно смотрела с такой тоской в глазах, что становилось больно. Раньше было вообще жутко: Грабар не знал, выкарабкается ли Яна, но она сумела. Да.
– Ну что ж… Рудольф Валерьевич, посоветуйте. Что делать, чтобы не наломать дров?
Железный внезапно посерьезнел. Допил чай, шикнул на кота, и серое чудовище вдруг мгновенно послушалось.
– Советую не брыкаться, а постараться прислушаться. Чем больше Яна будет сопротивляться тому, что должно случиться, тем больнее будет. Сейчас ей кажется, что враг подошел слишком близко и надо действовать. Однако стоит еще раз внимательнее присмотреться: враг ли? Возле нее кружат две сущности. Надо сделать правильный выбор.
И тут же улыбнулся так, что у Грабара похолодело все внутри. Чертов провидец. Сколько ему лет? Хоть и выглядит, как престарелый пижон, но явно же по глазам видно – мудрость, сила, холод, от которого все сворачивается жгутом и хочется сорваться и сбежать подальше.
– С-спасибо, Рудольф Валерьевич, – прошипел Грабар, с трудом выдавливая улыбку и стараясь выглядеть вежливым, но получалось с трудом.
– На здоровье, – улыбнулся Железный, и снова захотелось исчезнуть. – Кушай – не обляпайся.
На слове «кушай» Бося шевельнул ушами и внимательно посмотрел на хозяина. Время еды – священно, время гостей – прошло. Поняв, что больше ему ничего не скажут, Грабар распрощался с Железным и покинул квартиру провидца.
Ночь выдалась неожиданно прохладной. Но, может, просто после сладкой и теплой комнаты ночной ветерок казался слишком резким, заставляя кожу покрываться мурашками. Вдохнув полной грудью, Грабар принялся подниматься от гостиницы на улицу Суворова. Несмотря на ночное время, здесь еще гуляли люди. Возле салона с работами местных художников и мастеров прикладных искусств стояло фортепиано. С табличкой: «Уличное пианино». Крышка, покрытая темным лаком, была открыта. Клавиши словно нажимали невидимые пальцы. Тихая мелодия навевала покой и умиротворение. Жители считали, что инструмент вывез какой-то чудак-благодетель, но Грабар знал, что это дело рук Настройщика Душ. Любит он это дело – открытое пространство, небо над головой, музыка и тысячи струн-душ, которые надо там подтянуть, там подкрутить, там заставить звучать громче.
Грабар шутливо козырнул, проходя мимо фортепиано. Ответом стал резкий аккорд, и вновь мелодия полилась тихо и нежно. Он закурил – взатяжку, с наслаждением, выгоняя сладостный дурман квартиры провидца. Глянул на летнюю площадку возле кафе «Ланда» и только хмыкнул. Нет дремлющего днем каменного льва у клумбы. Значит, Городовой делает с ним свой еженощный обход. Ну-ну, давай, Городовой. Встречаться с тобой в такую ночь совсем не хочется.
Грабар сунул руку в карман джинсов и вынул телефон. Нахмурился, пытаясь вспомнить, когда и зачем выключил его. Вроде же не было такого. К тому же в любой момент могла позвонить Яна. Странно.
Включив телефон, он тут же услышал пиликанье пришедшей эсэмэски. Точно, интуиция не подвела – пропущенный от Колесник. Грабар глянул на часы – без чего-то два. Не лучшее время для звонков. Да и для прогулок по городу тоже. Решив, что позвонит утром, он все же никак не мог сунуть трубку обратно в карман. Какое-то странное чувство, что происходит что-то очень нехорошее, не покидало его.