— Лжёшь собака! — Прогремел басовитый голос отчима. — Лжёшь! Расскажи людям, кто на самом деле убил больше народу, чем все крысы и болезни вместе взятые! Кто убил Анастасию Громову? Твои руки по локти в крови! Ты не смеешь попирать своими грешными ногами устав убежища!
Павел лихорадочно замотал головой, ища в рядом стоявших дружинниках поддержки, бойцы, словно по команде скинули с плеча автоматы и привели их в боевую готовность. Увидав это, оратор завопил дурным голосом:
— Убейте этих двоих, это зачинщики бунта! Они сбежали из-под стражи!
— Не так быстро! — Вступил в разговор до этого момента, стоявший молча человек в балахоне. Он рывком скинул с головы капюшон, и герой узнал в этом человеке начальника караула дядю Славика. Скинув балахон, и оставшись в защитном костюме цвета хаки, начальник караула, а попросту начкар, отдал команду бросить оружие дружинникам. В этот момент рядом с ним ещё около пяти бойцов, снимая балахоны, оказались одетыми в точно такой же защитный костюм, вооружённые автоматами довоенного образца АКМ-74.
— Вы в меньшинстве, и живыми вам отсюда не выбраться. Так что бросайте оружие на пол по добру — по здорову, и возможно администрация пересмотрит ваши дела. — Бросаясь слюной, проорал Павел.
Начкар усмехнувшись в свои мохнатые седые усы, ответил:
— Ну это ещё как посмотреть кто окружён. — И указал пальцем вверх. Над самым потолком часовни, на деревянных лесах расположилось отделение разведки отчима, вооружённые снайперскими винтовками и автоматами.
Отец Павел только сейчас понял, в какую передрягу он попал. Краска медленно отливала от его лица, придавая ему зеленоватый оттенок. Яростно шипя себе под нос проклятия, и пятясь за спины ребят ДДБУ.
— Ты не посмеешь пролить кровь в храме Божием!
— Вот и я тебе говорю. Пускай твои ребятки пушки опустят, и мы с тобой, Павлуша, с глазу на глаз потолкуем. Никто не пострадает, слово офицера.
Оратор уже было согласился на переговоры, как вдруг его, лихорадочно блуждающий взгляд, зацепился за одну очень знакомую фигуру в форме. Внимательно присмотревшись, к своему несказанному ужасу узнал в ней бывшего арестанта Давида Александровича Громова, который, не скрываясь, молча смотрел в глаза своему недавнему палачу.
То, что прочитал в глазах героя Павел, заставило содрогнуться от ужаса каждую клеточку его тела. Из этих чёрных, как ночь, глаз на него смотрела смерть. И это заставило его резко пересмотреть свои шансы во вражеском плену. Внезапно он выхватил у рядом стоящего совсем молодого пацанёнка автомат и, прикрывшись его телом, дал длинной очередью в сторону героя.
Давид чудом успел упасть на пол и пули, просвистев над самой головой, покосили с десяток ни в чём не повинных прихожан мужчин и женщин. И тут в зале, под ликами образов и ярко пылающих свечей, разразился настоящий ад. Обе стороны открыли беспощадный огонь друг по другу, а зажатые между ними прихожане в ужасе метались от трибуны к выходу. Герой, воспользовавшись неразберихой, поднялся с пола и, пригнувшись, принялся обходить трибуну короткими перебежками, надеясь, самостоятельно расправится со своим ненавистным врагом. Но у него ничего не получилось, слишком шквальный огонь вели их противники.
Бойцы из дружинников были аховые, не имея опыта ведения боя стрелковым оружием, они выпустили все свои патроны за считанные мгновения. И в пример на уровень выше были бойцы караула и разведки, имевшие большой опыт в этом деле и методично отстреливавших врагов одного за другим. Вскоре в зале воцарилась тишина и начкар дал команду перегруппироваться.
К герою подбежал растрёпанного вида отчим с автоматом наперевес, участливо поинтересовался:
— Ну как ты, цел? Тебя не задело? Вот и славно, а то эти фанатики половину наших положили. Теперь самое главное укрепится на позициях. Дай Бог, чтоб всё гладко прошло.
Герой поднялся на ноги и направился к трибуне. Потопчась пару минут около неё, и переворачивая трупы бойцов дружины, он понял, что Павел смог как-то улизнуть. Ничего, это простое везение. Никуда он отсюда не сбежит, и когда он поймает его ещё живого и напуганного, словно крыса, месть героя будет страшна и сладка.
Глава № 3
Вот уже два дня по всему убежищу велись беспощадные бои. Зелёных человечков (как про себя называл военных отчим) было в разы меньше чем сотрудников дружины, но если в дружину отбирали более сильных, крупных и преданных администрации парней, то подборкой и обучением военных кадров занимался лично начкар — Кузьма Вячеслав Андреевич, которого солдаты, считая своим вторым отцом, за глаза любовно называли просто Кузьмой, который и возглавил сопротивление. Беспрерывная муштра и дисциплина в рядах бойцов Кузьмы дала свои плоды. Солдаты наносили один удар за другим, одерживали победу над разленившимися за годы тихой службы дружинниками. Конечно же не все сотрудники ДДБУ желали войны, многие из них добровольно сдавали оружие и были направленные в камеры для допросов, решение что делать с ними было отложено до более спокойной обстановки. Вскоре под контролем ополчения были четыре из пяти уровней убежища.