Неподалеку были и его школьные товарищи, и его уличные друзья. Но никто-никто, Джон знал это точно, не замечал лица над землей. Видеть его было дано ему одному. Лицо было неуловимо знакомо, но Джон не мог вспомнить, откуда. Ни один мускул не дрогнул на этом лице, не шевельнулись и губы. Но Джон явственно услышал обращенные к нему слова:
– Ты – первый. Вспомни свое будущее...
2
Восемнадцатое июня пятьдесят пятого года. Семейный пансионат по адресу Фортлин-Роуд, 20 в престижном районе Ливерпуля Оллертон.
– Пол! – теребит Майкл старшего брата за рукав пижамы. – Пол, проснись! Весь день рождения проспишь!
– Ну чего тебе? – нехотя разлепил веки Пол.
– Не мне, а тебе. Я знаю, ЧТО тебе подарят.
– Не ври, – Пол перевернулся на другой бок и принялся посапывать с удвоенной громкостью.
Каникулы только начались, и ничего приятнее, чем поваляться в постели утром, он не мог себе и представить. Но не только необходимость идти на занятия делает пробуждение невыносимым. Еще более умеют испортить утренний сон конопатые родственники.
Наклонившись и чуть не касаясь губами братского уха, Майкл рявкнул:
– Перемена!!!
Пол подскочил, как ошпаренный. Майкл удовлетворенно уселся на свою кровать напротив и повторил:
– Я знаю, что тебе подарят.
Возведя глаза к потолку, Пол жалобно повыл, подражая соседскому бассетхаунду, затем опустил взгляд на ухмыляющуюся физиономию:
– Откуда ты можешь знать?
– Я видел, как мама что-то прячет в шкаф. А потом заглянул.
– Ты кончишь жизнь на электрическом стуле, брат мой, – грустно покачал головой Пол, передразнивая интонации настоятеля их прихода отца Мак'Кензи. Но тут же, сбросив с лица маску осуждения, он спросил, сгорая от любопытства:
– И что же ты там увидел? Духовое ружье?
– Холодно.
– Велосипед?
– В шкафу? Ты рехнулся!
– Новые ботинки? – упавшим голосом предположил Пол. Он уже чувствовал, что угадал. Семья была небогата, и частенько на Дни рождения братья получали «скучные» нужные вещи.
– Холодно, холодно.
– Не томи, урод!
– Ага. Значит, я – урод. Хорошо же. Больше ты от меня не услышишь ни слова. – Задрав с напускной обидой нос, Майкл уставился в окно.
Это был удар ниже пояса. Конечно, можно было, улучив момент, заглянуть в шкаф и самому. Но для этого Пол был слишком хорошо воспитан.
Благо, обижаться долго Майкл не умел и, выдержав лишь минутную паузу, обернулся снова:
– Обещай, если я скажу тебе, ты позволишь мне два раза в неделю брать ее поиграть.
– Ясно! Это клюшка!
– Сам ты клюшка.
– А что, скажешь, не клюшка?
– Скажу.
Пол задумался. В прошлый День рождения отец подарил ему трубу и даже научил нескольким мелодиям...
– Не труба же опять?
– Уже теплее... Ну что, обещаешь?
– Ладно. Зануда!
Майкл встал, принял величественную позу и изрек:
– Гитара!
Сперва на лице Пола появилось выражение разочарования. Затем в глазах мелькнула искорка интереса... Но вдруг он оценил всю прелесть этого подарка.
– Гитара?! – завопил он, возбужденно вскакивая с постели. – Как у Элвиса?! Я буду как Элвис!
Встав в эффектную позу, он, перебирая пальцами по невидимому грифу, промяукал нечто невразумительное, но по-американски напористое, под конец почему-то выкрикнув: «Хей-хоп!»
Майкл с хохотом повалился на кровать.
– Ой, не могу! Тоже мне Элвис! Ты сначала научись ее в руках держать! Ты же ее задом наперед взял!
Пол озадаченно посмотрел на свои, сжимающие пустоту, руки. Попытался поменять их местами, пошевелил пальцами, затем вернул в прежнее положение.
– Я буду играть так, – неуверенно сказал он. – Я же левша.
– Так гитару держат только полные кретины, – резюмировал Майкл удовлетворенно.
И тут же получил подушкой по голове.
– Банзай!!! – вскричал юный критик. И последовала долгая кровавая братоубийственная битва на подушках.
Минут через десять, в изнеможении валяясь на полу с блаженными улыбками на лицах, братья посмотрели друг на друга.
– А кто такой Элвис? – неожиданно спросил Майкл.
Улыбка Пола стала мстительной.
– Только конченые кретины не знают, кто такой Элвис Пресли, – сказал он, смачно проговаривая каждое слово.
На именинном пироге красовалось тринадцать свечей. Торжество было сугубо семейным, и за столом сидело только четверо человек: Пол, Майкл и их родители – Мэри и Джим Маккартни.
– Ну-ка, сынок, дунь, да не опозорь старика, – предложил еще далеко не старый Джеймс. – Не стесняйся. Стеснительных у нас в родне сроду не было. Рассказывают, твой прадед Сид как раз шел на спор голышом через всю деревню, когда и повстречал твою прабабку впервые. И ничего, не постеснялся сразу же сделать ей предложение.
Пол, зардевшись от смущения, встал, набрал в легкие воздуха... И вдруг обнаружил, что свечи уже потушены. На глаза именинника моментально навернулись слезы обиды. Он молча сел на место.
– Майкл, – строго посмотрела мать на младшего.
– Папа сказал, «сынок», вот я и потушил, – невинно отозвался тот. Он сидел как раз напротив Пола.
– Ты прекрасно знаешь, чей сегодня праздник! – лишь чуточку повысила голос Мэри.
Майкл, насупившись, промолчал.
– Ну что ты, Пол? – добродушно усмехнулся отец семейства. – Не превращай каждую выходку этого чертенка в трагедию.
– У меня всё всегда уводят из-под носа, – еле сдерживая рыдания, пробормотал Пол. – И на гитаре я играть не смогу... – Он осекся и испуганно посмотрел на родителей.
Те переглянулись. Откуда он знает? Подсматривал? На него это совсем не похоже...
– Почему это не сможешь? – спросил отец с прохладцей.
– Потому что левша, – опустив глаза, ответил Пол.
– Ха! – вскричал отец. – Ну-ка, Мэри, зажги свечи еще раз! А я сейчас...
Он покинул комнату, а через минуту появился с инструментом, сияющим свежим лаком.
– Получай, – протянул он гитару Полу. – Я переставил струны. Как раз под тебя... Однажды отец моего дружка Венди, папаша Мак'Коун, переставил застежку на штанах сбоку вперед. «Это как раз под меня», – сказал он. И у Венди после этого появилось четверо младших сестричек...