– Да, – повторил Джордж. – Я еду в Гамбург.
Оставалось только подыскать барабанщика. И Джон вспомнил о своем старом знакомом, Пите Бесте, сыне хозяйки клуба «Касба». Кроме того, что Пит умел играть на барабанах, он еще славился своими многочисленными любовными победами, но это Джона интересовало меньше всего.
Найдя Беста в клубе, он начал разговор так:
– Я знаю, Пит, что ты собираешься стать учителем.
Пит ошарашено посмотрел на него:
– Я решил это только пять минут назад.
– У тебя есть еще пять минут, чтобы изменить свое решение. Я предлагаю тебе сто фунтов в месяц, за то, чтобы ты НЕ БЫЛ учителем…
– Разве за это платят?
– А я тебя когда-нибудь обманывал? – само собой вырвалось у Джона. Он уже знал, что будет дальше. Это становилось даже скучным…
Гамбург. Европейский центр контрабанды оружия и наркотиков.
Зелено-бежевый автофургон «Остин», свернув с Репербана выехал на Улицу Полной Свободы. «Битлз» не знали этого названия. Но «полную свободу» ощутили сразу. Полуобнаженные девицы торчали прямо в подсвеченных витринах нижних этажей, одни откровенно зазывали клиентов, а другие просто наводили марафет, ели или даже читали газеты.
В отличии от Ливерпульских, на этой улице и вечером было светло от неоновой рекламы. И публика тут была разношерстной и пестрой.
«Остин» остановился перед клубом «Кайзеркеллер»[18], где музыканты могли встретится с его хозяином – бритым наголо здоровячком Бруно Кошмидером.
Проходя через роскошный, сверкающий светомузыкой, разноцветными гирляндами и рыболовными сетями, зал, с иллюминаторами вместо окон, ребята восхищенно переглядывались друг с другом. Это была сказка!
Бруно принял их радушно:
– А! Англичане! Добро пожаловать! Отличный зал, правда?
Музыканты воодушевленно закивали.
– Тут играют лучшие коллективы Германии! Самый громкий звук! Самый яркий свет! – он глянул на часы. – Ну все. А теперь поедем туда, где будете работать вы…
Это была редкостная клоака. Стоя на куче мусора перед входом в клуб «Индра», умный Стюарт констатировал:
– Махен аллес гут…[19] – что в переводе с немецкого означало: «В какую дыру ты завез нас, Джон?»
– Ду бист дер шмуциге швайн[20], – ответил Джон, что в данном случае означало: «Вполне приличное заведение для музыкантов».
Жизнерадостный Кошмидер провел их между столиками по заплеванному полу к сцене и открыл дверь за ней:
– Добро пожаловать, это ваша гримерка.
С первого взгляда им стало понятно, что это помещение еще совсем недавно служило для иных целей. Вдоль стены стояли аккуратно завернутые в мешковину унитазы.
– Раз, два, три, четыре, пять, – посчитал Джордж. – Потом, загибая пальцы, оглядел товарищей и закончил: – Все сходится.
– Нас здесь ждали, – добавил Джон, поправил очки и, ядовито усмехнувшись, прислонил кофр к среднему унитазу. – Учтите: это место принадлежит мне.
– Во веки веков, аминь, – добавил Стюарт.
Поняв, что ничего уже не сделать, а потому подавив в себе протест, Пол объявил:
– Лично я буду спать у окна.
Кошмидер посмотрел на него с нескрываемым уважением:
– Нет, сынок. Спать вы будете в чистом и теплом помещении. Бросайте инструменты, поехали туда.
Чистое и теплое помещение находилось за проекционным экраном детского кинотеатра «Бемби», принадлежавшего Бруно Кошмидеру – как и прочие захолустные заведения этого района. Пять железных кроватей с замусоленными матрацами стояли одной спинкой к стене, другой к экрану.
Красоты данного положения «Битлз» раскусили позже. Во-первых, проработав всю ночь в клубе, они могли весь день бесплатно смотреть кино, полеживая на своих местах. Что касается сна, то это, в общем-то, мелочи.
По-настоящему отоспаться им удавалось только по понедельникам, днем, когда в кинотеатре был выходной. Ложиться при этом надлежало в строгой последовательности, чтобы не перелезать друг через друга…
А сейчас, в их первую и единственную нерабочую ночь в Гамбурге, оставленные Кошмидером обживаться на новом месте, они находились в состоянии культурного шока.
Джон уселся на ближнюю кровать и сделал вид, что затягивает развязавшийся шнурок ботинка. Осторожно подняв голову, он обнаружил, что остальные не разошлись, а стоят на том же месте и выжидающе смотрят на него.
– Ну что?! Что?! – заорал он. – Не нравится?! А мне, думаете, нравится?! Я знал, что так будет?! Разве я вас когда-нибудь обманывал?!
– Никогда, – саркастически отозвался Пит Бест и полез через кровать Джона в дальний угол.