Однако толку от него на работе было мало. Весь день он думал о Лизе. Как она? Где? Что делает? Что к нему чувствует? Жить и работать было совершенно невыносимо — хотелось куда-то бежать, что-то предпринимать, дабы найти и попросить прощения.
После обеда Денис позвонил матери и сообщил, что вечером задержится.
— Поеду на Лизину работу, — объяснил он, — попробую покараулить возле выхода. Поговорить с ней хочу.
— Я понимаю. — В голосе Ольги Николаевны не было ни крошки энтузиазма. — Но не дури. Сейчас еще слишком рано, Лиза не станет с тобой разговаривать.
— Может, хоть в морду даст.
— Она не даст. У нее не тот характер. Подожди неделю, а лучше две, пусть с нее хотя бы первое… впечатление схлынет. У нее ведь… — Ольга Викторовна вздохнула и закончила совсем тихо: — …Наверняка даже кровотечение еще до конца не прошло.
Он похолодел.
И причина была не только в кровотечении у Лизы по его вине. Но и потому что Денис вдруг вспомнил — он был без презерватива.
— Мам… а не может она… забеременеть?
Ольга Викторовна фыркнула.
— Боишься?
Он ответил сразу, даже не задумавшись:
— Надеюсь.
Мать ошарашенно молчала, и Денис пояснил:
— Так я смогу быть с ней рядом. И возможно, когда-нибудь она меня простит.
Помолчав еще пару секунд, Ольга Викторовна негромко сказала:
— Я понимаю. Но мы все же в двадцать первом веке живем, сын.
***
Дождя так и не было, несмотря на прогнозы синоптиков, и зонт Лизе не понадобился.
Она пришла на новое место жительства раньше Володи и, подумав, рассудила, что надо бы приготовить ему ужин. Раз уж она живет здесь практически бесплатно… И необходимо как-то отвлечься. Ничего не делать, просто сидеть и, глядя в пространство, думать, было ужаснее всего.
Да и готовить Лиза любила. Честно говоря, из того, с чем она помогала по дому маме и Вере, готовка была самым приятным. Вот только Лиза совершенно не представляла, что ее "сожитель" любит есть, кроме омлета и котлет с макаронами, которыми он вчера угощал их с Машей. А в первый же вечер опозориться не хотелось.
И поэтому она решила сделать "звонок другу".
— Алло, — голос Маши звенел тревогой, — что-то случилось?
Кажется, она все время подсознательно ждет, когда что-нибудь случится. Неважно, что. Просто — что-нибудь.
— Нет. Я хотела спросить… Что твой брат любит есть? Ужин хочу приготовить.
Маша расфыркалась, а потом засмеялась, и в смехе этом было облегчение.
— Господи, Лиза, да он же мужик. Мужики жрут все.
— Не-е-ет. Мой папа вот рыбу не любил.
— А мой брат жрет все. Но если ты хочешь, чтобы у него от счастья морда лоснилась, напеки ему блинов.
— Блино-о-ов?..
— Да-а-а, блинов. Он их обожает. Сметана есть?
— Вроде видела…
— Вот со сметаной больше всего. Или с соусом таким, как в детском саду делали. Сметана пополам с маслом, и сахар.
Лиза улыбнулась. "Как в детском саду". Володя казался ей взрослым, еще взрослее Дениса, а тут — блины и детский сад…
— Ладно. А что еще?
— Сырники, — ответила Маша, подумав. — Но это на завтрак надо. Из супов он больше всего борщ любит, причем без мяса.
— Ну вот, а ты говорила, все ест.
— Да он и на мясе съел бы… А из горячего — все с макаронами.
— Это как?
— Вот так. Все, что хочешь — с макаронами. Курицу, говядину, грибы, овощи… И все с макаронами. Мы с мамой Володю итальяшкой дразним за эту любовь к спагеттям. В общем, корми. А то вдруг, — Маша смешливо вздохнула, — он отощает…
Когда Лиза услышала, как открывается замок входной двери, блинов она напекла уже целую гору и теста в миске оставалось совсем чуть-чуть.
Через пару минут Володя, с любопытством поводящий носом, зашел на кухню и, увидев тарелку с блинами, расцвел.
— О-о-о, — протянул он, улыбнувшись. — Замечательно. Оказывается, сдавать комнату прекрасной девушке — это не только приятно, но и полезно. Особенно для желудка.
Лиза смутилась и чуть не налила тесто мимо сковородки.
— Блины не слишком полезны для желудка…
— Поверь мне, — сказал Володя уже из коридора — видимо, пошел мыть руки, — после тяжелого и нервного рабочего дня блины — легкая закуска. И отличное лекарство для нервной системы. А все болезни — от нервов. Это я тебе как врач говорю. Так что очень даже полезны блины, очень.
Лизе стало так смешно, что даже руки затряслись. Она с трудом дожарила последние три блинчика — и тут вернулся Володя. С упаковкой сметаны в руке.
— Ты, я надеюсь, не на диете и сама будешь есть? — поинтересовался он, и тон его голоса настолько походил на врачебный, что Лиза как наяву увидела его в медицинском халате среди больничных коридоров.