Судя по навигатору, еще минут сорок — и он окажется на месте. Варя обещала выйти навстречу и помахать рукой, чтобы не пропустил поворот, но он расценил ее слова как шутку и не рассчитывал всерьез…
Внезапно на пустынном участке дороги, зажатом в крепкие тиски леса, показалась фигура бредущего по обочине человека. Не успев толком разобраться, что к чему, Андрей рефлекторно притормозил: направление тут одно единственное, отчего бы и не взять попутчика? Перекинув через плечо куртку, тот от усталости едва плелся, ссутулившись и спотыкаясь. Обогнав его, Андрей остановил машину. Бог знает, что заставило его щелкнуть ремнем безопасности и выбраться из салона — хватило бы и опущенного правого стекла…
— Тебе куда? Давай подкину, — обратился он к человеку, который как раз поравнялся с автомобилем.
И тут Андрею почудилось, будто земля уплывает из-под ног и раскачивается, точно корабль во время шторма. С заросшего бородой лица, покрытого темным загаром и слоем пыли, на него смотрели знакомые синие глаза. В морщинках на лбу под слипшимися волосами блестел пот, пропыленная рубашка с закатанными до локтей рукавами хранила следы грязи, копоти и дождевых потеков.
— Здравствуй, Андрей, — произнес Азариил с едва заметной улыбкой. Исхудавший, изможденный, он остановился, слегка покачиваясь.
— Ты? — выдохнул Андрей. — Зар, ты?..
— Как видишь.
Он в ошеломлении смотрел на восставшего из мертвых ангела, боясь — и отчаянно желая поверить собственным глазам. Первый радостный всплеск эмоций схлынул, уступив место противному, пронизывающему сквозняку тревоги и сомнений. С демонов сталось бы вот так издевательски подшутить: спровоцировать галлюцинации, наворожить призрачное видение… раз уж по-другому нагадить не могли.
— Это действительно я, — Азариил почувствовал недоверие. Или прочел мысли.
— Ты умер, — выдавил Андрей, разрываясь между потребностью обнять его и желанием запрыгнуть в машину, чтобы умчаться прочь. — Мы видели. Ты лежал с развороченной грудью, обломки ребер наружу; а Варя рыдала над тобой сутки и потом, когда рыли могилу: промерзшую землю ковыряли ломом…
— Я мог воссоздать любое тело, но это привычнее.
— Любое? — беспомощно повторил Андрей.
— Конечно. У того, кто не рождается, не развивается, не проходит все стадии от младенчества до зрелости, есть выбор.
Знакомый тон, знакомая готовность растолковать в подробностях и важное, и несущественное. Знакомое сумасшествие.
— Ты умер! — закричал Андрей, нервы все-таки сдали. — А значит, отправился в ад! Выходит, Асмодей солгал? Или из преисподней вот так запросто отпускают?
Измученное, сосредоточенное лицо ангела озарилось пониманием.
— Я действительно был в аду. Провел там век или два, — Азариил нахмурился и поморщился, будто воспоминания давались с трудом или болью. — Время там течет иначе…
— А потом сбежал?
До чего абсурдное предположение.
— Господь помиловал меня и вернул на землю, чтобы мог я искупить свою вину служением людям, смирением и верой.
Мимо тяжело, с грохотом протрясся грузовик. Захлопнув дверцу, Андрей обошел капот машины и очутился на обочине. Ботинки увязли в рыхлой песчаной почве. Азариил стоял прямо перед ним — неоспоримое доказательство милосердия Божьего, — и солнце, пробиваясь сквозь верхушки сосен, золотило его перепачканную левую щеку, и худую, жилистую шею, и всклокоченные темные волосы. Он поднялся из преисподней — одному Богу ведомо, какие страдания пришлось перетерпеть ему за упомянутые «век или два». Он едва держался на ногах — страшно вообразить, сколько километров пришлось пройти пешком без воды и пищи. Он выглядел так по-человечески… вот только взгляд — слишком понимающий, проникнутый безграничным терпением и кротостью, а еще прощением — обличал в нем нездешнюю, неземную сущность. Бесы могли скопировать тело, подражать походке и голосу, выдумать убедительную историю о спасении из ада, но им никогда не подделать этот взгляд, как не подделать само ангельское естество.
— Что ж… — пробормотал Андрей, чувствуя, как избыток эмоций стискивает горло. — Добро пожаловать на землю, Зар!
Азариил стойко перенес крепкие объятия и даже похлопал по спине в ответ. Хотя и покачнулся от слабости.
— Садись! — Андрей распахнул перед ним дверцу, убрал планшет с акварелями и обогнул машину. — Получается, ты теперь смертный?