«А еще я видел, как она откусила человеку руку и вырвала его сердце, а в это время сухие стебли снова пустили побеги», — подумал он.
— Что ж, — ответил Кроган, — возможно, она принесет пользу науке. Доброй ночи, мистер Прескотт, и тебе, Стивен. — Он неторопливо прошел по веранде и скрылся за углом.
Встревоженный сном Крогана, Арчи еще раз обдумал, что именно можно рассказать Стивену. Тот казался погруженным в свои мысли; он рассеянно попыхивал трубкой и крутил в руках золотую монетку.
— Стивен, — наконец решился Арчи, — я хотел бы спросить у вас кое-что, но… нет ли здесь более уединенного местечка?
Напускное безразличие на лице Стивена сменилось едва заметной понимающей улыбкой.
— Пойдемте, прогуляемся немного, — сказал он.
От задней стороны гостиницы в лес, по краю спускавшейся вниз долины, шла тропинка.
— Там внизу родничок, — сказал Стивен, показывая в темноту. — Из пещеры выходит. Я называю его река Стикс, потому что… — Он посмотрел на Арчи; в тусклом свете горящей трубки выражение его лица прочитать было невозможно. — В общем, завтра сами увидите.
Через несколько минут они вышли на заросшую травой полянку с дюжиной незатейливых надгробных камней — Арчи не сумел разглядеть даты.
— Это кладбище для проводников, но пока нас умерло не так уж много, — сказал Стивен. — Сейчас здесь лежат рабы и чахоточные из санатория, который доктор Кроган устроил в пещере.
— В пещере жили люди?
Стивен фыркнул.
— Жили, но недолго. — Он зажег спичку, и крохотное пламя сделало окружающую темноту еще чернее. Стивен запыхтел трубкой.
Арчи догадался, что Стивен дает ему возможность заговорить, и прокашлялся.
— В пещере мне бы очень хотелось кое-что посмотреть.
— Что именно?
— То место, где вы нашли… мумию. — Арчи наблюдал за реакцией Стивена, но ничего не смог понять.
— Ну… — хмыкнул Стивен, — вообще-то дойти туда непросто.
— Мне кажется, я в хорошей форме.
«Если бы я мог видеть его лицо, — подумал Арчи. — Не видя выражения лица, все равно что с запертым сейфом разговариваешь».
— Да нет, дело не в форме, — ответил Стивен. — В реке может быть слишком много воды.
— Это очень важно, — настаивал Арчи, — исключительно важно для меня. Я должен увидеть то самое место.
— Мистер Прескотт, все зависит от уровня волы. Есть вещи, над которыми я не властен. И вообще, зачем вам именно туда?
«Потому что моя дочь умрет там и какие-то непонятные силы зла будут выпущены на свободу, — хотел ответить Арчи. — Потому что я хочу снова обнять дочь и почувствовать себя отцом».
Однако вместо этого, заранее зная, что Стивен распознает ложь, Арчи сказал:
— Из научного любопытства. Мумию практически не изучали, и…
— Мистер Прескотт, вы учений?
«Сказать ему „да“? Как он сможет догадаться, что я не ученый? Какой-то раб из захолустного Кентукки», — подумал Арчи.
Вот только почему он был уверен, что Стивен догадается?
— Я так и думал, — сказал Стивен, нарушая затянувшееся молчание. Он выбил трубку об ближайшее надгробие. — Пора ложиться спать, мистер Прескотт. В это время года утро наступает быстро.
— Стивен, я должен увидеть это место. Прошу вас.
— Все зависит от уровня воды, — повторил Стивен и зашагал обратно к гостинице.
Джону Даймонду невыносимо хотелось снова очутиться в воде. Он ощущал холод, хотя и не страдал от него — всего лишь чувствовал себя неуютно.
— Не столько человек, сколько рыба, извини, Джонни. Не столько мертвый, сколько живой, — тихо простонал Даймонд. На слове «мертвый» маленький кусочек нижней губы отвалился и прилип к верхним зубам.
От подножия горы взывали спокойные волы родника.
— Я скоро, — сказал Даймонд. — Вот только присмотрю за Ребусом.
Даймонд видел, что Ребус встревожен: он отошел от Престо, направляясь прямиком к гостинице, однако, не доходя ярдов пятьдесят до освещенных мест, повернул обратно в лес.
Даймонд дрожал, но возвращаться в воду пока нельзя. Надо посмотреть, что задумал Ребус.
Престо пошел к гостинице, и Даймонд рассеянно дотронулся до обрубка правой руки. Вроде как-то глупо требовать долги, перейдя в другой мир, а все же…
«За тобой должок, Престо, — подумал он. — Мое тело по-прежнему принадлежит мне, и я потерял кое-какие части».
Рука больше не болела — вообще-то она с самого начала почти не болела, — однако Даймонд заметил, что оставляет кусочки себя по всему штату Кентукки. Особенно когда слишком много времени проводит на суше.