Проход снова стал шире — можно было даже выпрямиться в полный рост — и вдруг оборвался на выступе под потолком высокого зала. Справа от Стивена шла вниз каменная осыпь, исчезая в темноте за пределами круга света от фонаря. Спуск по осыпи всегда опасен. Если не сумеешь найти хорошую тропку, то будешь все время скользить, рискуя в любой момент упасть и скатиться вниз. С утра Стивен уже провел две экскурсии, а теперь узнал, что расщелина из Речного зала ведет как минимум в большую пещеру. Почему бы не повернуть обратно — для одного дня он вполне достаточно поработал.
«Да потому, — сказал он себе, — что ты знаешь, куда он ведет. Ты знаешь, что этот проход спускается на самое дно Бездонной ямы, точно так же, как знал, что находится на другой стороне Гроба гиганта, когда откопал его два года назад».
Стивен зажмурился. Это духи с ним говорят. Ему вспомнилась «Аллегория пещеры» — одна из первых греческих книг, которые он прочитал еще мальчишкой в сумрачной и затхлой библиотеке Франклина Горина. Прикованные люди сидят в темноте и видят только тени того, что происходит снаружи, думая, что это и есть весь мир. Стивен часто возвращался мыслями к этой истории. Однако здесь, в глубине пещеры, тени реально существовали. Не было никакого «снаружи», и когда духи говорили, то говорили правду.
Он открыл глаза и снова посмотрел вверх. Очень похоже на Бездонную яму.
— Черт побери! — выругался он вслух и попытался прикинуть, как далеко зашел. Больше четверти мили, но меньше половины. Значит, он, в самом деле, где-то рядом с Бездонной ямой. — Слишком близко, чтобы повернуть назад, — решил Стивен и начал спускаться.
Круг света от ручной лампы имел радиус не более двадцати футов, и, когда край каменного выступа исчез в темноте, Стивен отметил двадцатифутовый отрезок, оставив полоску сажи на стене. Когда и она скрылась из виду, он добавил еще двадцать футов — и так далее. После четырех пометок внизу можно было разглядеть дно, однако Стивену показалось, что он спустился глубже, чем следовало. Неужели он нашел что-то другое, еще одну пропасть, которая шла параллельно Бездонной яме? Если отсюда нет выхода… Он отмахнулся от этой мысли. Выход есть. Он это знает, и духи это знают — их голоса зазвучали громче: некоторые умоляли найти их, другие насмехались, говоря, что он заблудился. Никогда раньше они не говорили с ним так громко — он наверняка близко. Но близко к чему?
Стивен спустился до самого низа, спрыгнув с каменной глыбы размером с комнату в гостинице Крогана. Приземлившись, он едва удержался на ногах и понял, что на сегодня почти выдохся и по пещерам не ходок. Однако пол был ровный, а стены куполом поднимались вверх за пределы поля зрения. С бешено колотящимся сердцем Стивен поднял лампу повыше и повернулся кругом.
На полу что-то звякнуло. Стивен опустил лампу — и ему подмигнула золотая монетка Тетерсфилда, оказавшаяся рядом с его правым ботинком.
«У Бездонной ямы есть дно, — подумал Стивен. — И я его нашел».
Усевшись на землю, он несколько минут наслаждался сиянием нового открытия. Потом вытащил из мешка яблоко и кусок сыра и запил их хорошим глотком воды. А затем достал флягу; держа ее в руках, словно чашу для причастия, Стивен обратился к духам с тостом: «Пусть всегда будут впереди новые открытия. И их сделаю именно я», — добавил он про себя, смакуя обжигающую жидкость.
Стивен убрал флягу и поднес к лампе часы. Чуть больше девяти вечера. Ему случалось проводить ночь в пещере, хотя никакого удовольствия от этого он не испытывал. Кроме того, Тетерсфилд будет готов к новой экскурсии на рассвете. Нужно быстренько оглядеться и поворачивать назад, пока еще не поздно.
Стивен прошелся по дну Бездонной ямы, посвечивая лампой в трещины — вдруг отсюда есть какой-нибудь другой выход. Когда он дошел до узкого конца, расположенного прямо напротив расщелины, ведущей в Речной зал, гладкие стены превратились в беспорядочное нагромождение камней и щебня, словно когда-то рухнула часть потолка. В самом низу обвала два огромных вытянутых камня навалились друг на друга, образовав треугольное отверстие, в которое можно легко протиснуться. Присев на корточки, Стивен посветил внутрь. Духи, замолчавшие с того момента, как он начал спускаться, снова завопили и затараторили так оглушительно, что он почти не слышал своих собственных мыслей.