— Ты прямо детектив.
— Кто? — Хельга вскинула брови. — Опять ты своими диковинными словечками разговариваешь.
— Извини. Больше не буду.
— Ладно, — смягчилась женщина и, немного помолчав, спросила. — А кто такой этот детектив?
— Тот, кто расследует… — я запнулся, прикидывая, поймет ли Хельга такое объяснение. Едва ли. Лучше — проще. — Он ищет разбойников и много всего замечает. — Пояснил я.
— А, — Хельга важно кивнула. — Да, у меня глаз наметанный.
Она закончила выкладывать припасы, и мы принялись за еду. После ужина я не забыл и выйти на улицу, чтобы накормить гарма.
— Далеко собрался? — скрипучим голосом поинтересовался мужчина с топором. Говорил он очень недружелюбно.
— Какие-то проблемы? — осведомился я.
— Никаких, — покачал он головой.
Прядь седых волос сместилась в сторону, обнажая жуткий шрам на морщинистом лице — пять глубоких борозд ото лба, через затянутый бельмом глаз и до самого подбородка. Старик смутился и поправил волосы, пряча шрамы, напоминающие следы когтей.
— Но возвращайся быстрее. На ночь лучше запереть дверь. — Проворчал он.
— А если кто-то еще придет?
— Придет — постучит, — буркнул старик и отвернулся, показывая, что разговор окончен.
Голос Реквиема в моей голове настаивал на продолжении, но его не последовало. Ведь желание запереть дверь, когда на улице может прятаться кто угодно, вполне понятно и обосновано. Снежного тролля, конечно, такая преграда не сдержит, но вот от варгов вполне защитит.
Снаружи совсем потемнело. Я даже не сразу увидел Нигана. Гарм занимался тем, что обнюхивал повозку. Он настолько увлекся процессом, что не сразу обратил на меня внимание. Пришлось позвать.
— Иди сюда, — я спустился с крыльца и положил на нижнюю ступень угощение для пса.
Гарм сразу же подбежал и, не дожидаясь отдельного приглашения, принялся за еду. Пока он жадно проглатывал куски мяса, даже не пытаясь жевать их, я погладил его и сказал:
— Не лезь к чужим вещам. И не отходи от крыльца, пока не позову.
Ниган особо не обрадовался, но подчинился. Он залез обратно под крыльцо и, сверкнув на прощание красными глазами, свернулся в комок.
— И тебе спокойной ночи. — Пожелал я, искренне надеясь, что ночь и правда выдастся спокойной.
Как только я переступил порог, старик сразу же опустил тяжелый засов. Обняв свой топор, он устроился в углу, неподалеку от двери. Охотники уже дремали на узких скамьях. Семья сдвинула в сторону стол и устраивалась на ночлег прямо на полу. При этом в самом дальнем углу вытянутого помещения пустовали три грубо сбитые кровати. Одну из них уже облюбовала Хельга — она наелась и умудрилась почти мгновенно заснуть.
— Может, детям лучше лечь на кровати? — предложил я главе семейства. — Я могу лечь на полу.
Услышав мой голос, мужчина вздрогнул. Он несколько раз быстро моргнул, а потом замотал головой.
— Талви не разговаривает, — мягко ответила за мужчину его спутница. — Спасибо вам за доброту, но нам спокойнее всем вместе.
Близняшки важно закивали.
— Как хотите. Доброй ночи, — пожелал я, и направился к кровати.
— И вам, — после небольшой паузы произнесла женщина.
* * *
Мне снова снились кошмары. В этот раз Хозяйка костей ломала мое тело силой воли, стремясь сделать его частью своего жуткого трона. Руки и ноги налились слабостью. Они хрустели и сгибались под неестественными углами. Глаза, как раскаленные угли, обжигали мозг. Смятые ребра впились в легкие, мешая дышать…
Боль казалось реальной. Или она и была реальной?
Судорожно вдохнув, я сел на кровати. Грудь болела, дыхание сбилось. Не успел открыть глаза, как услышал чей-то крик.
— Что за⁈ — Хельга вскочила, сжимая в руках свой топор.
Крик повторился.
Все в доме уже проснулись и поспешили туда, где легли спать охотники. Один из них, бледный, как снег Имира, забился в угол и широко открытыми глазами смотрел на тело товарища.
Второго охотника, словно узлом завязали: конечности вывернуты в разные стороны, сломанные пальцы растопырены, грудная клетка смята. Глаза несчастного плотно закрыты, словно он хотел зажмуриться, а вот бескровные губы растянуты в одну прямую линию.
— Что тут произошло? — мне стало не по себе.
Казалось, что Деймос научил меня не удивляться смерти и жестокости. Но случившееся с охотником слишком напоминало то, что снилось мне совсем недавно.
— Я… я не знаю, — выживший охотник пришел в себя. — Мы легли спать. Собирались сегодня еще поохотиться в окрестностях. Я проснулся, а Йоран… нет.