Я обернулся через плечо и в очередной вспышке молний увидел серебристый блеск в воде. Но тритоны не спешили приближаться. Они плавали туда-сюда, но отчего-то даже не смотрели в мою сторону.
Почему? Один их сородич уже нападал на меня, остальные пожирали труп. Значит, они плотоядны. Но что-то не дает им подплыть ближе. Или кто-то?
В любом случае, путь назад отрезан. Стоит отойти от домов, и тритоны нападут. В воде шансов у меня совсем немного. Остается только один путь — вперед. Ступени одного из домов уже совсем близко.
Пройдя еще несколько метров, я ухватился рукой за перила и начал подниматься по собранным из какого-то трубчатого растения мосткам. Все дома, как и мостки, были сооружены из одного и того же типа дерева. Оно чем-то напоминало бамбук. Его прочные круглые стебли стягивали связанные из лиан веревки. Крышами домов служили большие листья. Такие я уже видел в джунглях.
Так, еще пару шагов, и наконец-то твердый пол под ногами! И никакой хлюпающей жижы вокруг.
После ходьбы по грудь в воде, вернувшаяся скорость движений придала уверенности. Но расслабляться еще рано. Чувство скрытой угрозы достигло своего пика. Сознание и инстинкты буквально сигнализировали о том, что здесь опасно.
Реквием и Эгида оказались в моих руках. Сдается мне, они понадобятся куда раньше, чем хотелось бы. Подойдя к распахнутой настежь двери, я остановился и прислушался. Никаких посторонних звуков. Даже птицы притихли. Значит, жди беды.
Таиться не имело смысла. Кто бы ни затаился в домах, он уже знал о незваном госте. Сюрприза не получится. Если только для меня.
Выдохнув, я взял артефакты наизготовку и ворвался в дом готовый к бою. Но никто на меня не напал. Более того, прямоугольное небогато обставленное помещение оказалось пустым. В неровном свете Реквиема я увидел стол, слишком низкий, чтобы за ним сидели на стульях. Вместо них на полу лежали плетеные циновки. Такие же, но больше и толще находились в углу, заменяя жителям кровати. Всего четыре штуки.
Но никого из местных дома не оказалось. Немногочисленный скарб тоже остался на месте. Люди будто пропали. По соединяющим постройки мосткам я перешел во второй дом. То же самое, только царапины на полу — четыре параллельные тонкие линии. И в третьем никого. И в четвертом, но тут оторван дверной косяк.
Пустые помещения, оставленные вещи.
В одном из домов в глиняных мисках даже осталась ед. Рядом со столом валялась маленькая игрушка — связанная из сухих веток человеческая фигурка с пучком травы вместо волос. Других игрушек поблизости не было. Какой ребенок оставил бы такую вещь валяться на полу?
Еще раз тщательно все осмотрев, я отыскал следы крови. Несколько капель у самого входа. Относительно свежая, как и слизь, тонким слоем покрывающая дверной косяк. След находился в одном месте, которое я случайно заметил по блику от света Реквиема. Эта находка натолкнула меня на идею.
Так как скрываться смысла не было, я призвал «светлячка». Надежды оправдались — следы вязкой слизи не смывало водой. Их с избытком хватало на полу вдоль стен и на самих стенах в метре от пола. Словно тут проползли какие-то гигантские слизни.
Сама субстанция не имела ни цвета, ни запаха. Прозрачная, как вода, и густая, как студень, она лежала на поверхности очень тонким слоем. И у меня не было ни малейшей идеи, кто или что это оставило.
Снова покинув очередной опустевший дом, я вышел под дождь. Тщательно выискивая блики слизи, направился по следу. Он вел в самую большую постройку, находящуюся в центре деревни. Отсюда к воде опускалось несколько мостков. Почти у всех были привязаны простые лодки. Отсутствовала лишь одна. Ее я видел по дороге сюда. Значит, кто-то все же пытался сбежать.
Но от чего или от кого?
Сейчас узнаем. Я подошел к двери и только сейчас понял — она единственная закрыта почти во всей деревне. По крайней мере, в остальных домах, которые я успел осмотреть, двери или отсутствовали, или остались распахнутыми настежь.
Я крепче сжал рукоять Реквиема и ударил дверь ногой. Меня встретила тьма и тишина. Осторожно перешагнув порог, я послал «светлячка» вглубь просторного помещения. Почти сразу же он выхватил из тьмы человеческие тела. Они застыли в огромном сгустке слизи и не шевелились. Мужчины, женщины, старики. Десятки широко раскрытых от ужаса мертвых глаз слепо пялились в разные стороны. Перекошенные рты разинуты как один в немом крике. Тела напряжены, словно сведены судорогами. Плоть отслоилась от костей.