Черноволосая смуглая девчушка лет семи забилась в самый угол — еще удар, и Реквием точно задел бы ее. Осознав это, я испугался едва ли не больше, чем девчонка — секунда отделяла меня от самого страшного, что только получалось вообразить. Кровь ребенка на руках не простит себе ни один нормальный человек.
— Спокойно, тебе ничего не угрожает, — я отозвал оружие и броню и показал девочке пустые ладони.
Она лишь недоверчиво зыркнула на меня и вжалась в угол так, как это только было возможно. Я не спешил приближаться, чтобы не провоцировать ее. Наоборот, сделал шаг назад.
Из-под спутанных волос девочка больше смотрела на «светлячка», чем на меня. В ее взгляде все еще читался испуг. Оно и немудрено, учитывая то, что здесь случилось.
— Я тебя не обижу.
Несмотря на все мои старания, ребенок мелко дрожал и никак не мог успокоиться. У детей своя психология, в которой попробуй разберись. А у меня никакого опыта. Своих детей нет, родителей не знал, а в детском доме с нами особо никто не нянчился. И что делать?
Может, нужно просто дать ей время успокоиться?
Возможно, не лучшая идея, но других у меня на данный момент не имелось.
— Подожду наверху. Помни, тебе ничего не угрожает, — осторожно пятясь назад, я выбрался из подпола, и сразу же уперся взглядом в комок слизи с застывшими в ней людьми.
Наверное, «осьминог» таким образом питался. По крайней мере, я не увидел у него зубов, только присоски. Мог ли он ими что-то впитывать? Не знаю и не хочу знать.
Несчастные уже наполовину разложились и являли собой жуткое зрелище даже для взрослого. Страшно подумать, что станет с перепуганным ребенком, если он такое увидит. Скорее всего, в этом месиве сейчас ее родственники. С этим нужно что-то сделать. Но что? Прикасаться к слизи и застывшим в ней телам не хотелось. К тому же, если они внутри нее быстро разлагаются, значит, она токсична.
Убрать этот ужас не получится. Убедить девочку бояться меня где-то в другом месте — тоже. И что теперь? В поисках ответов я то и дело поглядывал на комок слизи, пока меня вдруг не осенило.
Эта субстанция разъедает тела и кости, но при этом лежит на полу, который до сих пор цел. Даже дерево не потемнело. Значит, слизь действует не на все. Может, ее как-то прикрыть?
Я подобрал с пола все циновки, поставил боком стол и кое-как задрапировал весь этот ужас. Вышло паршиво. Нужны еще материалы. Но нельзя оставлять ребенка одного, чтобы искать их. С психикой девочки еще можно что-то сделать, но только если она сама останется в живых.
Кстати, об этом. Вокруг деревни плавали тритоны. Думаю, они боялись «осьминога» и довольствовались падалью. Но теперь они могут учуять его кровь и понять, что он мертв.
Я выглянул наружу и увидел стаю тритонов, которые беззвучно подбирались к двери. Они перли вперед целой толпой, как будто глядя мимо меня. Отступив на несколько шагов так, чтобы в дом через дверь не могли проникнуть сразу все, я приготовился к бою.
К несчастью, девочка решила вылезти из подпола именно в это время. Почему именно сейчас? Теперь придется еще следить за ребенком.
Тритоны уставились на девчонку немигающими глазами. Разинув пасти, они двинулись к ней. Первый упал на пол с разрубленной головой прежде, чем успел переступить порог. Второй получил кованым сапогом в нос и отпрянул, третий лишился половины морды и, заливая кровью все вокруг, вывалился куда-то наружу.
Реквием еще несколько раз поднялся и опустился, разя врагов, но те перли вперед так настырно, что плевать хотели на численные потери. Реквием разрубал одну, две, три туши за раз, но на их месте появлялись все новые и новые твари.
Самое жуткое — они не обращали внимания на раны. Просто шли и шли по направлению к девочке, пока не умирали один за другим. Пол стал скользким от крови, но я не отступил ни на шаг, зная, что за моей спиной беззащитный ребенок.
Но тритоны перли и перли, а за их спинами уже мелькали щупальца «осьминогов». Шансы выстоять стремительно таяли с каждой секундой. Враги начали обходить меня, чтобы сразить их, пришлось пятиться назад.
— Уходи! В окно! Я их задержу! — твари были повсюду уже повсюду.
Мне их не сдержать.
Бросив быстрый взгляд через плечо, я увидел, что девочка не сдвинулась с места.
Проклятье!
Реквием несколько раз стремительно рассек воздух, отгоняя врагов. Развернувшись, я бросился к девочке. Но она вдруг взглянула на меня и тихо спросила: