Парень попытался что-то сказать, но издал лишь сдавленный хрип, после чего свалился в воду. Я бросился к нему, вытащил на берег, но он уже не дышал.
— Я… я… — Шти била сильная дрожь.
— Тихо, упокойся, — я обнял ее за плечи. — Все уже кончилось.
Несмотря на эти слова мы оба понимали, что не закончилось ничего…
19. Испытание Аиту
Я торчал в каком-то зале ожидания с самого утра, когда Пхан привёл сюда дочь и принёс тело убитого. На охотнике лица не было. Мы почти не говорили, а потом, когда стража забрала Шти, он просто низко опустил голову и ушел.
Догнать охотника мне не позволили. Велели сидеть и ждать. Время шло, мимо меня воины провели сосредоточенную Наю. Она улыбнулась мне, и скрылась в одном из залов. Я ждал её возвращения, но девочка так и не показалась до самого начала собрания.
Оно началось уже днём. Когда палящее солнце встало над джунглями, меня позвали в главный зал. Он находился внутри огромного древа. Помимо меня и старейшин, здесь присутствовали значимые для поселения люди. Примерно пять десятков, куда входили главы племён, военачальники и шаманы. Никто не назвал мне их имён. Моего тоже никто не спросил. Судя по угрюмым лицам окружающих, чужаков здесь недолюбливали.
На повестке дня стояло два вопроса: наше с Наей прибытие и убийство Ахта — так звали парня, который хотел изнасиловать Шти.
Стража указала мне на место рядом с напуганной дочерью Пхана. Она дрожала и роняла на пол горькие слезы.
— Всё будет хорошо. Ты защищалась.
Она не ответила, только сильнее сжалась и спрятала лицо в ладонях.
Наверное, следовало сказать что-то еще. Как-то успокоить, подбодрить. Но нужные слова не приходили на ум. Тем временем в центре зала началось какое-то оживление. Пятеро мужчин преклонного возраста в белых одеждах призвали всех к спокойствию.
Это были старейшины. Они не носили имен в привычном для человека понимании. Звали их: Первый, Второй, Третий, Четвертый и Пятый. Первым звался самый возрастной из старейшин, а Пятым, соответственно, самый молодой. Хотя, на вид Пятому я бы дал лет пятьдесят, так что молодым его назвать не получалось даже с натяжкой.
Начать старейшины решили с убийства.
— Шти, дочь Пхана, перед лицом духов ответь — ты убила Ахта, сына Чона? — взгляд выцветших глаз глубокого старца с именем Первый обратился к девушке.
Шти всхлипнула и судорожно кивнула.
— Убийство — непростительный поступок, — протянул другой старик в свободных одеждах — Второй. — Ты признала вину. Что ж…
Пятеро старейшин уставились в пустоту немигающим глазами. Они начали слегка раскачиваться под слышимый им одним ритм. Я не понимал ровным счетом ничего, но остальные выглядели так, словно все шло, как обычно.
Повисла напряженная тишина.
— Совет принял решение, — от этих слов Третьего, Шти сжалась, словно ожидая удара.
— Мы изгоняем тебя… — произнес Четвертый старейшина.
— Что⁈ — прервал я говорившего и вскочил на ноги.
Все уставились на меня.
— Мы ещё не закончили, чужак. — Чинно произнёс старик с выцветшими глазами. — С тобой будем говорить после…
— После того, как изгоните Шти? — во мне пылала ярость. — Её хотели изнасиловать. Девочка защищалась!
— Кто может это подтвердить? — холодно поинтересовался Второй.
— Она и я.
— Ваши слова ничего не доказывают, — покачал головой молчавший до этого Пятый старейшина — самый молодой из всех — в его густой шевелюре еще не все волосы окрасила серебром седина. — Она — убийца и не может свидетельствовать за себя. Ты — чужак. Твой голос ничего не значит.
— А Ахта мёртв. Убийство мужчины — воина — непростительный проступок для женщины. — Добавил Первый, и всё согласно закивали.
Я не поверил ушам и глазам.
— Вы в своём уме⁈
— Ещё одно неуважительное слово, чужак, и я вырву твой язык, — процедил здоровяк в набедренной повязке.
Его имени я не знал.
— Попробуй, — Реквием вспыхнул в моей руке.
Пыла у смельчака заметно поубавилось. Он резко побледнел и, не сводя глаз с проклятого меча, отступил на шаг. Я поднял Реквием и обвёл им помещение, направляя хищное острее поочерёдно на всех присутствующих.
— Я, Александр, лорд Деймоса, конунг Имира, побратим драконов Сурта и хранитель Нексуса говорю вам — эта девочка невиновна. Она была напугана. А вместо того, чтобы защитить её, вы покрывает насильника?
— Хочешь сказать, что мой сын хотел обесчестить эту девчонку? — хмурый мужчина с иссеченным шрамами лицом уставился на меня.