— Так и есть. — Я выдержал его полный ненависти взгляд.
— Ахта бы так не поступил!
— Значит, ты плохо знал своего сына. — В моем голосе не слышалось ни скорби, ни сочувствия о потере мужчины. — Я видел всё своими глазами.
Отец Ахта скрипнул зубами и сжал кулаки.
— Даже если так, — прохрипел он, — девчонка не имела права убивать его!
— Если бы не она — это сделал бы я. — Мой голос зазвенел от гнева. — Она ещё ребёнок! Насильники детей не должны жить.
— Не тебе решать, кто должен жить, а кто нет! — вмешался Третий.
Мои губы изогнулись в жестокой ухмылке. И я, и Реквием могли бы поспорить с утверждением старика.
— Ты — чужак, — продолжил он, явно указывая на мое место среди присутствующих. — Ты не знаешь наших законов.
— Зато я вижу, как выглядит ваше «правосудие»! — отчеканил я. — Вы обрекаете на смерть невиновную!
— На её руках кровь, — терпеливо пояснил Пятый. Несмотря на возраст, терпения и здравомыслия у него имелось с запасом. — Она признала вину.
— Она признала лишь то, что убила Ахту. Но это была самозащита.
— Почему мы вообще слушаем этого чужака⁈ — снова вмешался здоровяк.
— Потому что иначе этот чужак зальёт здесь всё вашей кровью, — услужливо напомнил я и холодно улыбнулся.
— Ты не уйдёшь отсюда живым! — огрызнулся отец Ахта.
— Возможно, — не стал спорить я и призвал доспехи и Эгиду. — Как и многие из вас.
Все в зале заговорили одновременно.
— Довольно! — Первый вскинул руки, призывая собравшихся к спокойствию. — Ты готов пролить кровь других ради убийцы? — он уставился на меня с удивлением.
— Ради справедливости, — поправил я. — У меня нет желания причинять вред кому бы то ни было. Но если нет иного способа спасти невинную жизнь…
— Одну жизнь. — Прервал меня Третий. — Разумно ли губить десятки душ ради одной?
— Каждый решает сам, за что ему сражаться. Я сделал свой выбор. Вы можете сделать свой. Тот, кто не поднимет оружия — не пострадает. Даю слово.
— Да он… — здоровяк запнулся на полуслове, когда суровый взгляд Первого обратился к нему.
Убедившись, что больше никто не осмелится встревать в разговор, старейшина сам собирался что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом.
В зал вбежала Ная и встала рядом со мной.
— Я все слышала! — заявила она. Голос девочки звенел от гнева. — Выгнать Шти — все равно, что убить ее. Вы обрекаете ее на смерть!
— Госпожа, — попытался успокоить Наю Пятый. — Эта девушка…
— Ни в чем не виновата! — прервала Ная старейшину. — Если мой друг так говорит, значит, так и есть! Александр не стал бы врать, — она с благодарностью взглянула на меня. — Сейчас он защищает Шти так же, как совсем недавно защищал меня от паладинов. А вы, — девочка обвела тяжелым взглядом всех собравшихся, — ничем не лучше них!
— Госпожа, — терпеливо повторил Пятый. — Мы были бы рады поверить словам вашего друга. Но, поймите, для нас он — чужак. Мы не можем поверить ему.
Ная сжала кулачки, но я отозвал Эгиду и положил руку на плечо дочери воды, после чего обратился к Пятому:
— А если бы на моем месте был кто-то другой? Например, воин из вашего города. Ему бы вы поверили?
— Да, — кивнул старейшина. — Его слово имело бы вес.
— В таком случае, я хочу стать одним из вас.
— Это немыслимо! — отец Ахта решительно шагнул ко мне, но замер, когда лезвие Реквиема предостерегающе коснулось его груди.
— Тебя не спрашивали, — прорычал я. Сдерживать Реквием в этот момент было чертовски сложно.
Первый старейшина сделал знак воинам, и они оттеснили отца Ахты от меня, уведя его в дальнюю часть зала. Разгневанный мужчина успел бросить на меня полный ненависти взгляд, прежде чем нас разделили подошедшие ближе люди.
— Чужак может стать одним из нас. Но для этого следует совершить благое дело.
Благих дел у меня скопилось где-то поровну с глупыми поступками, так что тут проблем возникнуть не должно.
— Я совершил таких достаточно. На Деймосе, Имире и Сурте. — Уверенно произнес я, но Первый покачал седой головой:
— Дело должно быть благим для народа Аиту.
— Чужак спас Дочь воды, — подал голос Пятый. — Он сражался за ее жизнь и убил паладинов. Так сказала она, и никто из нас не может оспорить этого. Я думаю, чужак свершил благое дело.
Второй, Третий и Четвертый переглянулись, после чего согласно закивали.
— Тогда, — Первый приблизился и внимательно посмотрел мне в глаза, — ты можешь пройти испытание. Если сможешь вернуться и принести воду из Источника жизни, станешь одним из нас. Если нет — навсегда покинешь наши земли.