Вскоре гармы поняли, что сами стали добычей. Они поджали хвосты и побежали прочь.
— Вернитесь и сражайтесь! — Хельга швырнула топором в одного из хищников, но промахнулась. — Трусливые сукины дети!
— Они вернутся? — я отозвал Реквием. Напившийся свежей крови меч даже протестовал не так сильно, как обычно.
— Вернутся, — Хельга кивнула и пошла за топором. — Сожрут тех, кого мы убили. Преследовать не станут.
— Хорошо, — полученный ответ меня полностью устроил. — Мы уходим?
Хельга вернулась с топором в руках.
— Да. Только я бы пожевала чего-нибудь — после боя всегда голодная. У тебя осталось что-то? Не хочу варгов жарить — разделывать долго, а мясо жесткое и вонючее, как подошва, которой топтались по дерьму.
— Что-нибудь найдется, — обнадежил я спутницу.
Несмотря на то, что ее стараниями наши запасы стремительно подходили к концу, жалеть их не имело смысла — сегодня вечером мы должны прибыть в Лунный фьорд. Если Хельга, конечно, не ошиблась в расчетах или не сбилась с пути.
* * *
Хельга не ошиблась. Когда снова начало смеркаться, впереди показались огни небольшого поселения. Оно находилось в низине, на берегу живописного залива. Заснеженный пейзаж выглядел очень уютно, даже как-то по-новогоднему.
Я невольно ускорил шаг. А вот моя спутница, наоборот, замедлилась. Ее недавняя решимость куда-то улетучилась. Теперь женщина смотрела вперед с сомнением.
— В чем дело?
— Ни в чем, — она мотнула головой, отчего густая грива рыжих волос растрепалась по широким плечам. — Пойдем.
Хельга пошла вперед. Чуть ближе к склону начинался крутой серпантин, который привел нас к окруженной частоколом деревне. У ворот мы остановились. На ближайшей вышке появился заросший бородой светловолосый мужчина.
— Чего ты тут забыла? — огрызнулся он.
— Явно не твое мнение, Фолке! — не осталась в долгу моя спутница. — Открывай!
— Я тебя не пущу, изгнанница. Вали, пока не пристрелил! — в подтверждение своих слов, мужчина вскинул лук и натянул тетиву.
Хельга фыркнула.
Стрела пропела в морозном воздухе и вошла в снег прямо между широко расставленных ног женщины. Но Хельга и глазом не моргнула. Она медленно подняла вверх голову тролля и заявила:
— Я вернулась по праву подвига!
— И ты хочешь, чтобы я поверил, что какая-то девка одолела снежного тролля? — страж презрительно сплюнул.
— Эта девка сейчас заберется наверх и вывернет твою задницу наизнанку, упертый ты баран! — взревела Хельга и пнула ворота так, что те скрипнули. — Открывай, твою мать, или я тут все разнесу!
— Давай! Попробуй! — еще одна стрела легла на тетиву.
— Спокойнее, — вмешался я.
— А ты еще кто? — мужчина на вышке впервые обратил на меня внимание.
— Александр, я один из лордов Деймоса.
— Ага, а я повелитель Сурта! Еще скажи, что… — слова застряли у Фолке поперек горла, когда я поднял над головой Реквием.
— Ты нас пропустишь или мы войдем сами.
Холодные угрожающие нотки в моем голосе подействовали на стражника куда лучше, чем ярость Хельги. Он опустил лук и почесал голову:
— Это… ждите тут пока. Я сообщу ярлу. Он решит, что с вами делать.
— Да ты там совсем⁈..
— Мы подождем. — Перебил я вновь распалившуюся спутницу.
— Только, лорд… как тебя там, ты уж проследи, чтобы эта бешеная баба ничего тут не поломала, — попросил мужик. — И, это, псинку свою тоже придержи, лады?
Я кивнул, и бородач исчез из поля зрения.
— Ты не говорила, что тебя изгнали, — сказал я Хельге, когда удаляющиеся шаги за частоколом стихли. — Что ты натворила?
— Ничего, — сердито буркнула она, скрестив могучие руки на груди и отвернувшись от меня. — Не хочу об этом говорить.
Я не стал настаивать. Мы ждали возвращения стражника в полной тишине.
* * *
Ждать пришлось довольно долго. Когда за воротами послышались шаги, нетерпеливо расхаживающая из стороны в сторону Хельга успела протоптать у входа в деревню целую магистраль.
Но вот на вышке показался уже знакомый бородач. Он кивнул мне и махнул рукой кому-то с другой стороны. Ворота дернулись и открылись. Нас встретила целая группа суровых северных воинов — одетые в простую кожаную броню и шкуры, они сжимали в руках щиты и копья. Во главе отряда стоял старый, но все еще крепкий воин, одежда которого выглядела новее и богаче, чему у остальных.