— А что я тогда должна сказать?! — вспыхнула Зама — что все замечательно, и моя дочка, которую я растила столько лет, моя кровиночка мертва, а я буду радоваться и плясать на её могиле?!
— Нет, что ты… — осекся Ярлик, удивленный её вспышкой.
Зама, не ответив ему ничего на это, спрятала лицо в руки и зарыдала. Ярлик поднялся с лавки и вышел из своего дома отправляясь к приметной избе в центре деревни — в ту самую, где жил старейший и мудрейший из её обитателей. Подойдя к избе, он постучал в дверь, и хриплый, но сильный старческий голос предложил ему войти.
Войдя в дом, Ярлик увидел старейшину, и очень удивился — обычно спокойный и невозмутимый старейшина выглядел чем–то чрезвычайно взволнованным и даже испуганным — его грива длинных седых волосах была всколочена, а глаза, обычно бывшие глазами мудрого наставника, сейчас пылали лихорадочным огнем. По всему его виду старейшина Орт не спал уже несколько ночей, и, похоже, что он даже не ел и не пил уже много дней, настолько изможденным он выглядел.
Удивленный его видом Ярлик потерял дар речи, и едва не забыл за чем пришел. Но, он был бывалым охотником, что не раз ходил на медведя в одиночку, и вставал с оружием в руках на защиту родной деревни. И он обратился к Орту — Мудрый Орт, ты ведь помнишь о том, что пропала моя дочь…
— Пропали уже многие девушки, Ярлик — резко произнес Орт — Из нашей деревни, из соседних. И быть может, пропадают девушки из удаленных и одиноких хуторов. Они пропали, и продолжают пропадать, пока еще не нашли никого, совсем никого…
— Но разве даже ты, мудрейший из людей, не знаешь, что делать и как их найти, или — замолчал ненадолго Ярлик — кому отомстить за их гибель?
— Не знаю — тяжело проговорил Орт, пряча взгляд — но знаю я одно Ярлик, это все беда, ужасная беда, страшная беда, равной которой мы не знали.
— За что же боги послали нам это, Орт?
— Это не боги Ярлик. Это не боги… — затухающим голосом проговорил старейшина Орт, опускаясь за стол.
Не сказав больше ни слова, Ярлик вышел из дома старейшины. Быстрым упругим шагом он направился к родничку, расположенному недалеко от их деревни. Там он зачерпнул ладонями воды, напился и умыл лицо. После они присел на траву возле родничка, и, глядя на его чистые струйки, что так весело бежали среди камней, устремляясь вдаль, сквозь лес к реке, он стал думать.
Столько же навалилось на него. Почему то он понимал, что Зама права, и что дочь их мертва…
Но как же объяснить слова мудрого Орта, о том, что эта беда, равной которой они еще не знали. Ведь что бы не случалось — мор, нашествие недругов или что иное, всегда знал, что сделать мудрый Орт, всегда он был мудрым и сведущим наставником. И вид его всегда внушал уверенность живущим на Выселках — будто бы он был одним из богов, вечным как земля, горы и лес, и мудрым как не может быть мудр ни один человек. Несмотря на преклонные года, Орт оставался умелым воином и охотником. Не раз он загонял с Ярликом и другими непокорную дичь, а топор в его руке косил недругов, как кома срезает траву. Но вот теперь, он показался Ярлику бессильным стариком, а вид его будто бы говорил о том, что мудрого и сильного духом и телом старейшину кто то до полусмерти напугал. Но кто, или быть может, что могло вызвать такой страх у Орта, которого Ярлик помнил еще ребенком?
Никто не мог ответить ему ни на эти вопросы, ни на главный вопрос который мучил умелого охотника — кому отомстить за смерть его единственной и любимой дочери?
И тут недалеко послышался звук шагов — кто то шел к роднику. Ярлик сжал в руке свой нож, но когда тот кто шел, показался из кустов, то он позволил себе немного расслабиться — это был всего лишь молодой парень из их деревни, один из многих…
Кто знает, быть может он пришел к роднику затем же, зачем и он — поразмыслить, и найти ответы на свои вопросы. Парень то уже в том возрасте, когда на девок начинают заглядываться, глядишь он тоже о ком тоскует… А быть может он тоскует и по…
При этих мыслях Ярлик ощутил, как глаза его наполняются предательской влагой. Но усилием воли он подавил в себе постыдный порыв — мужчина должен быть сильным, что бы не произошло.
Тем временем, подошедший к роднику парень вежливо с ним поздоровался, и будто подсмотрев, повторил все что сделал ранее Ярлик — умыл лицо, напился и сел на противоположной стороне родника с угрюмым и озабоченным видом.
Ярлик долго смотрел на этого парня… Кто знает, что его мучило?
Неожиданно для самого себя старый охотник спросил хриплым голосом — Что грустишь, парень?
— Да так — махнул тот неопределенно рукой.
— Что ж тебе грустить, когда ты такой молодой вот?