— Впервые чудище напало на деревню… Обычно зверь нападал лишь на того, кто уходит в лес… Быть может отец Франсуа прав?
— Что это дьявол?
— А как же может лесной зверь быть таким… неодолимым?
— Катерина! Клянусь тебе, мы изловим эту тварь, и сошьем себе одежду на зиму из его шкуры!
— Жак! — Катерина бросилась к мужу и обняла его за шею — Жак… Пожалуйста, Жак… Вернись ко мне утром… Только никуда не уходи этой ночью…
— Я пойду на стражу…
— Но не ходи в лес… Теперь это — могила, откуда нет возврата…
— Не пойду, клянусь тебе.
— Хорошо… Я провожу тебя?
— Только крепко запри дверь после, и открой её только утром! Мало ли что может эта тварь…
— Хорошо…
И молодой охотник с женой вышли на улицу. У калитки Катерина снова обняла Жака и поцеловала его.
— Только вернись, Жак, только вернись этим утром…
— Обещаю тебе…
И Жак направился в центр деревни, откуда после должны были разойтись группами дозорные, следя за ночной улицей, дабы ночью ничто не потревожило покой селян.
Катерина же отправилась назад, к дому, готовясь запереться и, совершив вечернюю молитву, и помолившись за своего Жака, лечь спать, крепко заперев дверь. И вдруг она увидело что то темное возле закрытой двери их дома… Откуда то сбоку на неё налетела волна теплого воздуха, который нес странный сладковатый запах…
Испуганная, Катерина снова перевела взгляд на то, что лежало у порога её дома. И дыхание её прервалось и сердце забилось, будто желая разорвать грудь — у порога её дома лежало обезображенное обглоданное тело старого Луи. И вдруг сбоку, в темноте вспыхнули два горящих белых глаза, и ужасный черный косматый монстр с окровавленными клыками издал насмешливый рык, глядя на неё… И вот тогда Катерина закричала, закричала разрывая горло в безумном крике, не в силах убежать, скованная неодолимым ужасом, что излучал возникший из ночной темноты зверь…
Утром Жак пришел к деревенской знахарке Николь.
Переступив порог её дома, он ощутил дурманящий запах трав, и осмотрелся. В полумраке жилища знахарки он увидел силуэт старой Николь.
— Ну, как? — робко спросил, надеясь…
— Все также — тяжело вздохнула Николь в ответ — Она лишь говорит, что боится, и больше ничего…
— Найти бы эту тварь…
— Да… Бедный Луи… И бедная Катерина… Как могло такое случиться?
— Понимаешь, Николь, это произошло за мгновение, стоило мне только обернуться, и вот я уже увидел это — Катерина, останки Луи и исчезающего в темноте зверя… И ведь забор был сломан! И эта тварь сделала это абсолютно бесшумно!
И тут из соседней комнаты донесся крик. Николь засуетилась и схватила чашку с каким то отваром, и понесла её туда, откуда доносился крик. Жак пошел следом за ней.
В комнате он увидел женщину, чье лицо было искажено в сардонической улыбке, волосы были белыми, как снег, и широко раскрытые глаза смотрели перед собой бессмысленным пустым взглядом — его Катерина.
— Как она? — с болью в голосе спросил Жак.
— Все также — ответила знахарка, заставляя девушку выпить отвара — Слава Богу, что хуже не становиться, вот что я тебе скажу…
Жак продолжал смотреть на свою красавицу жену, которая теперь смотрела на него, не узнавая, лишь изредка шепча что–то одними губами…
— Она говорит, Николь? — спросил он у знахарки, не отрывая взгляда от Катерины.
— Иногда — пробормотала старуха, потчуя девушку отваром — Говорит лишь два слова — «Зверь» и «Луи».
— Скажи мне еще вот что, Николь — тяжело вздохнул Жак — Ты ведь слышала Мари, то, как она говорила про… оборотня. Ты веришь в это?
— Я не знаю уже, чему верить — вздохнула старая Николь, отставляя опустевшую чашку — Я никогда не знавала такого бедствия, а ведь я уже немало пожила на свете… Может Луи бы и вспомнил, он ведь был старше меня… Да уж теперь он от всего этого избавился, упокой Господь его душу… Что теперь предпринять думаете?
— Той ночью когда… — Жак не смог сказать вслух про то, что случилось с Катериной, и помолчав, начал снова — Прошлой ночью никто не пропал кроме Луи и Мадлен — он вздохнул — Наверное, зверь вернется этой ночью.
— А вы остановите его, когда он придет? — пристально взглянуло на него ясными карими глазами Николь.
— Я не знаю теперь — вздохнул Жак — Многие молодые охотники в панике, хотя и боятся признаться в этом. Женщины и дети плачут. Мишеля будто подменили — он весь трясется и дрожит, после того, как зверь ворвался в деревню этой ночью. Жан и его ребята снова пошли прочесывать лес… Дай Бог, чтобы они вернулись до темноты.