— А то. У меня еще крекеры есть и сыр, сейчас принесу.
— Не надо, — остановила я его. — Я не голодна. Лучше рассказывай, с чем пришел. Я сегодня добрая, могу и не отказать.
Напарник оживился.
— Тут такое дело, — поведал он мне, отпив глоток притворявшейся кофе дряни, — вроде бы и не твой случай, но взглянуть не помешает. Мужика взяли прямо над трупом с орудием убийства, раскрыли по горячим следам, тебя не привлекали, но сдается мне, что-то здесь нечисто.
Я заинтересовалась.
— А если подробнее?
— Можно и подробнее. Слушай.
Майкрофта Фингела арестовали вчера. В Управление поступил вызов из "Бриллиантового дождя", ночного заведения средней руки. Два посетителя повздорили, завязалась драка, и один драчун убил другого. Прибывшие по вызову полицейские ожидали увидеть разгромленный зал, перепуганных девиц, рвущихся из клуба посетителей, заламывающего руки и вслух подсчитывающего убытки причитающего управляющего. Ничего этого не было. В зале царила полутьма. На сцене извивалась красноволосая девица в длинном блестящем платье, обтягивающем ее пышные формы так, будто вот-вот треснет по швам, нашептывала в микрофон пухлыми алыми губами незамысловатую песенку о любви. Официанты споро сновали между столиками, разносили заказы. Посетители пили, ели, внимали хрипловатому шепоту певички. Управляющий присутствовал, но биться в истерике не спешил. Выглядел несколько взволнованным — и все.
— Прошу вас, сюда, — захлопотал он и открыл дверь в небольшой коридор, устеленный коврами. — У нас здесь частные кабинеты.
Стало понятно всеобщее спокойствие — убийство произошло вдали от посторонних глаз, за грохотом музыки никто в зале не услышал шума и криков. "Кабинет" оказался небольшой комнатой, которую почти полностью занимала огромная кровать. На алом покрывале выделялись мокрые пятна. Гудвин притронулся к одному из них, и его пальцы окрасились красным. Кровь. Впрочем, ошибиться не давал и запах, тяжелый, густой, противно-сладковатый, от которого тошнота подкатывала к горлу.
— Где?
Управляющий сглотнул и указал на неприметную дверцу. На светлом полу крохотной ванной комнаты лежала обнаженная блондинка, вся исполосованная ранами. От ее тела в комнату тянулся кровавый след.
— И кто ее?
Управляющий отвел взгляд от трупа и глухо ответил:
— Клиент. Мои парни его заперли в соседней комнате. Услышали вопли, выломали дверь, ну и…
— Я так понимаю, услышали не сразу? — ядовито спросил Гудвин, разглядывая изувеченное тело.
Управляющий смутился.
— Мало ли, отчего девки орут. Некоторые посетители любят, когда кричат. Но Ванда завывала не переставая, вот ребята и решили вмешаться. Ворвались — а тут такое. И этот псих с ножом. Хорошо, не растерялись, скрутили его.
Гудвин поморщился.
— Ладно, показывайте, где ваш ненормальный.
Майкрофт Фингел сидел, свесив окровавленные руки между колен и уставившись в стену остекленевшим взглядом. Кажется, он даже не понял, что происходит, когда не его запястьях защелкнулись наручники…
— И что тебе не нравится? — спросила я, выслушав напарника. — Вроде бы все понятно. Как-то многовато сумасшедших на один наш город, конечно, но этот Фингел больше никого не убьет.
Джон встал, прошелся по кабинету, запустил пятерню себе в волосы и взлохматил их.
— У меня ничего нет, — признался он. — Ничего, кроме внутреннего чутья, которое вопит, что дело нечисто.
Внутреннему чутью коллег я, как бы это странно ни прозвучало, доверяла. Во всяком случае, сотрудников Управления с большим опытом работы интуиция обманывала редко. Если Джон чует подвох, значит, он заметил что-то неладное, только сам не осознал, что именно.
— Хорошо, — согласилась я со вздохом. — Осмотрю твою Ванду, но не обещаю что-либо обнаружить. Скорее всего, получим стандартный набор: страх и боль. Раз Фингел — случайный клиент, то никаких чувств к нему она не испытывала, зацепиться мне будет не за что.
Гудвин одним глотком допил остывшую бурую жижу, а потом опустошил и второй стакан, к которому я не притронулась.
— Понимаешь, Донн, я хочу, чтобы ты проверила не труп, а подозреваемого.
— Но это незаконно, — возмутилась я. — К живым применять ментальное воздействие запрещено.
— Фингел даст согласие, — заверил напарник. — Письменное. Даже просьбу изложит в трех экземплярах.
— А потом его просьбу отклонят, — пробурчала я. — И меня вышибут вон за нарушение устава.
Джон подхалимски заглянул мне в глаза.
— Никто не узнает. Пожалуйста, Николь, прошу тебя.
Ну вот, всегда так. Как только от меня что-то надо — напарник сразу вспоминает мое имя.