— Мы ничего не станем заносить в протокол, — продолжал упрашивать он. — Вообще никому не скажем. Главное, чтобы я узнал правду и понял, в каком направлении рыть.
— Но ты ведь понимаешь, что подозреваемый постарается обмануть меня, если виновен? — не сдавалась я.
Гудвин только рассмеялся.
— Можно подумать, у него получится. Ну же, Донн, я верю в тебя.
Майкрофт Фингел вошел в допросную ссутулившись и рухнул на стул, словно у него не осталось сил. Выглядел он будто после долгой болезни: кожа сероватая, под покрасневшими глазами набрякшие мешки, на лбу и висках выступили крупные капли пота, тусклые каштановые волосы свалялись в колтуны.
— Это офицер Донн, — представил меня Гудвин. — Менталист. Она попробует помочь.
Фингел поднял на меня обреченный взгляд и забубнил:
— Не помню, ничего не помню, совсем ничего…
Потом замолк и принялся раскачиваться на стуле. Я бросила взгляд на напарника: сейчас подозреваемый выглядел настоящим безумцем. Кто угодно поверил бы в его виновность, и даже я усомнилась в необходимости сканирования. Но Гудвин решительно кивнул, мол, приступай.
— Пожалуйста, закройте глаза, мистер Фингел, и постарайтесь ни о чем не думать.
Лоб у подозреваемого оказался горячим, похоже, ему требовался доктор. Ладно, не мое это дело, пусть Гудвин после допроса займется. Моя задача — узнать как можно больше о той ночи, когда убили Ванду.
Вспышка.
— Эй, приятель, угощайся.
Странный незнакомый вкус, внезапно охватившее веселье, легкость во всем теле. Хочется парить, кажется, встань на цыпочки, распахни руки — и взлетишь.
— Ну как?
Вместо ответа изо рта вырывается глупое хихиканье.
— Он готов, — хриплый голос, обладателя которого никак не получается вспомнить — да и надо ли?
Вспышка. Еще вспышка. И белая пустота.
Я отняла ладонь ото лба Фингела, одним махом осушила заботливо протянутый напарником стакан с водой, потрясла головой и произнесла безжизненным голосом:
— Пусть его уводят. Джон, нам нужно поговорить. Вернемся в мой кабинет.
— Его чем-то опоили. Какой-то наркотической дрянью. Бессвязные мысли, состояние эйфории, обманчивое чувство легкости, потеря памяти — все симптомы, — мрачно заявила я и потянулась к графину с водой.
Гудвин сам наполнил стакан и пододвинул ко мне.
— Значит, убийство он совершить не мог?
Я покачала головой.
— Только не в том состоянии, в котором находился. Твой Фингел был слаб, как новорожденный младенец. И соображал не больше.
Напарник почесал указательным пальцем переносицу.
— Что же, это объясняет, почему он ни на что не реагировал во время ареста. Наркотик еще не покинул организм, а фаза эйфории сменилась фазой безразличия. Получается, шлюху убил кто-то другой, — заключил он. — А Майкрофта Фингела подставили. Надо прощупать управляющего и выяснить, кого он мог выводить из-под удара. Родственника? Высокопоставленного клиента? Я сейчас отравлюсь туда и попытаюсь потолковать с девицами и обслугой.
Я схватила Джона за руку и поразилась тому, какой горячей его показалась ладонь. Наверное, это потому, что мои пальцы совсем замерзли.
— Нет, не суйся туда пока. Когда было совершено убийство?
— Надо посмотреть время вызова. Мы прибыли в "Бриллиантовый дождь" сразу же. Фингела скрутили за несколько минут до нашего появления, кровь даже не успела свернуться. Демоны.
— Понял, да? Если бы ему дали наркотик перед вашим прибытием, апатия бы еще не наступила. Вы бы получили хихикающего дурачка и сразу заподозрили неладное.
Гудвин резко отодвинул стул, вскочил и заходил по комнате.
— Значит, преступники все просчитали заранее? Ни о каком припадке ярости не может идти и речи. Это хладнокровное умышленное убийство.
— И вопрос в том, — подхватила я, — от кого хотели избавиться: от проститутки или от Фингела, засадив его за решетку? Джон, куда мы умудрились вляпаться?
Напарник рухнул на жалобно скрипнувший стул и запустил пальцы в волосы.
— Самый главный вопрос, Донн, звучит так: что нам со всем этим дерьмом делать?
— Идти к Лоренсу? — предложила я.
— Не знаю. Значит, так, пока сиди тихо, словно не слышала ни о Майкрофте Фингеле, ни об убитой шлюхе. Выбрось из головы обоих. А я поразмыслю, как нам выпутаться из этой ситуации. Похоже, здесь замешаны интересы кого-то серьезного. Ради мелкой сошки такой спектакль организовывать не стали бы.
Легко сказать — выбрось из головы. Я то и дело вспоминала затравленный взгляд Фингела, его заросшее щетиной бледное лицо, дрожащие руки с обломанными ногтями. Хорошо еще, что не пришлось считывать предсмертные воспоминания несчастной Ванды. Кому она могла помешать? Или это Фингела необходимо было убрать, но так, чтобы полицейские не стали копаться в его прошлом? Если бы убили его, то сотрудники Управления точно подняли бы все его связи и знакомства. А так бедолага получил шанс надолго отправиться за решетку за преступление, которого не совершал.