— Ничего, я справлюсь, Визарий. — поклонилась я старику.
— Можно просто Визи. Пойдем, куколка ты моя.
От старого демона веяло теплом и добротой. «Как такое возможно?»
— Я знаю, о чем думаешь. — игриво сказал Визи, открывая дверь в помещение. — Меня подвергли изъятию в экстракторе, но я оказался бракованным. — захихикал он. — Таких как я избегают и прячут от посторонних глаз. А я и не против. Люблю помогать и заботиться о тех, кто сам не может.
— Много таких ка вы?
— Единицы. Из ныне живущих только я и Гармо, покинувший Мадов после обряда взросления. Хороший малый. — старик добродушно улыбнулся.
Мы вошли в огромное помещение до потолка, забитое койками — нарами. Отвратительный запах проникал везде, оседая даже на кончике языка. Множество старых и немощных демонов лежали вперемешку с молодыми, но раненными. У кого-то отсутствовала нога, у кого-то рука, имелись и полностью лишенные всех конечностей. Зрелище не для слабонервных. Морт думал, что меня вывернет и я не смогу справиться с такой работой, но он сильно ошибался. Проводя каждое лето с дедом на конеферме, я видела многое и часто помогала с травмами и операциями животных. Но закалило меня не это.
В один из мартовских дней, на рассвете дедушка отправился в манеж с Вальтером, молодым жеребцом породы Аргамак, для первой в его жизни заездки. Мне запрещали присутствовать на таких мероприятиях, но, как и водится, я редко прислушивалась к взрослым, тихо прячась на балкончике для судий и наблюдая со стороны. Почему в тот раз дедушка работал в одиночестве, в последствии никто не смог объяснить, даже он сам. После получаса заездки без всадника и проходки с седлом по кругу на корде, лошадь наконец обрела седока и началась «магия», как это называл дедушка. Вальтер показал себя воспитанным и спокойным конем, но к концу тренировки что-то изменилось. Словно одержимый бесом, он встал в свечу и понес деда по кругу, подкидывая круп. Дедушка хоть и опытный всадник, и заездил не одну лошадь, но Вальтера обуздать не смог.
С глухим хрустом упав за пределы манежа, дед вскрикнул и затих. Мне казалось, я перестала дышать, в ступоре со всей силы схватившись за деревянные перила. В итоге родной человек отделался сотрясением, сломанным ребром и открытым переломом правой руки.
— Ты молодец, девочка. — похлопала меня по голове полная женщина-врач скорой помощи. — Спасла деда. Мог кровью истечь.
Вскоре один из синяков на ступне потемнел и надулся, будто его водой накачали. Пришлось вновь вызывать скорую и везти дедушку к хирургу, опасаясь заражения. После вскрытия пузыря, ногу обработали и отпустили домой, взяв обещание каждый день перевязывать рану. Именно тогда я поняла, что дедушка уже не так молод, как мне казалось, потому что рана на ноге не затягивалась больше месяца, хотя ребро и рука успели зажить почти полностью. Каждый день я исправно отклеивала повязку, стараясь двигаться постепенно, чтобы облегчить боль и не травмировать кожу, но раз за разом кусок материи отказывался покидать искалеченную ногу. Я предлагала деду обратиться в местную поликлинику и вызвать врача, но он лишь отмахивался и бурчал под нос об удаленности единственного медучреждения и недостаточной квалификации местных медсестёр. Нога все же зажила, благодаря ежедневным перевязкам и моим молитвам, как смеялся позже дед.
— Что случилось со всеми этими мадовцами? — вернулась я из воспоминаний.
— Кого-то настигла старость, кого-то война. — вздохнул Визи.
— А как же родня? Жены и дети, они не могут присмотреть за близкими? — негодовала я.
— Эх, куколка. В нашем мире нет такого понятия. Ты в центре внимания пока молод и здоров. Стоит потерять что-то из этого, от тебя отказываются и выбрасывают как ненужную, поломанную вещь. — он подошел к молодому темноволосому демону, бесцельно смотрящему в потолок, и принялся осматривать то, что осталось от нижних конечностей.
— Это ужасно. Они столько сделали для семьи и мира, а в итоге получили беспомощность и ожидание смерти в одиночестве. — вздохнула я, подытожив все, что узнала. — Чем могу вам помочь?
Всю ночь я присматривала за «маленьким миром» старика, впервые в жизни увидев и ассистировав при ампутации. С радостью помогала раненым и с удовольствием выслушивала рассказы мадовцев о былых временах. Многие подсаживались ближе, подтаскивая койки с теми, кто не мог двигаться и затаив дыхания слушали. Некоторые делились обыденными вещами, такими как служба во дворце, первый праздник весны и многое другое. Я заметила, что им в радость обычное внимание и толика заботы. Визарий, добрый оптимист с колкими шуточками и мечтательным взглядом старался помочь всем и не оставить никого без внимания. В голове не укладывалось, что кто-то из присутствующих, открытых и совершенно не агрессивных мадовцев, мог быть причастен к случившемуся в деревне вблизи замка Подера.