Взгляд Гордона переместился в сторону телевизора. Что-то привлекло его внимание.
— Это же… из твоей школы… как ее…
Вот сволочь.
Си-эн-эн охарактеризовал Элис Блэдел, одну из подруг Энди в школе, как «близкого друга семьи».
Энди нашла пульт и включила звук.
— …всегда была такой крутой мамой, — рассказывала репортерам Элис, которая не разговаривала с Энди больше десяти лет. — Можно было, знаете, поговорить с ней о своих проблемах, и, ну, она никого не осуждала, понимаете? — Элис пожимала плечами при каждом слове, словно ее били током. — Я не знаю, так странно было смотреть на нее на видео, потому что, ну, понимаете, ты такой: вау, это же миссис Оливер, но потом все как в «Убить Билла», когда мама абсолютно нормальная при своем ребенке, а на самом деле втайне она машина для убийств.
Рот Энди все еще был набит арахисовым маслом, но она смогла выдавить из себя эти слова:
— Машина для убийств?
Гордон забрал у Энди пульт. Выключил звук. Уставился на Элис Блэдел, которая по-прежнему разевала рот, хотя вообще ни черта не знала.
Энди налила еще виски в свой пустой стакан. Элис ушла с показа «Убить Билла», потому что, по ее словам, фильм был глупым, и теперь использовала его как культурную параллель.
Гордон произнес:
— Уверен, что она еще пожалеет о том, как выбирает выражения.
Как она пожалела о том, что подхватила остроконечные кондиломы у Адама Хамфри.
Он попытался заговорить еще раз:
— Я не знал, что ты снова общаешься с Элис Блэдел.
— Я и не общаюсь. Она эгоистичная корыстная сучка. — Энди проглотила весь бурбон за один присест. Закашлялась, когда он внезапно обжег ей горло, и налила еще.
— Может, тебе стоит…
— Они машины поднимают, — выпалила Энди, хотя хотела сказать не совсем то. — Матери, я имею в виду. Ну, на адреналине, когда они видят, что их дети в опасности. — Она подняла руки, изображая процесс поднятия перевернутого автомобиля.
Гордон пригладил усы двумя пальцами.
— Она была такая спокойная, — сказала Энди. — В дайнере.
Гордон откинулся на стуле.
Энди продолжила:
— Люди кричали. Это было ужасно. Я не видела, как он стрелял. Первого выстрела не видела. А второй уже видела. — Она потерла ладонью подбородок. — Знаешь, как говорят в кино: «Я тебе башку снесу»? Так это и происходит. На самом деле так это и происходит.
Гордон сложил руки на груди.
— Мама побежала в мою сторону. — Картина снова встала у нее перед глазами. Крошечные кровавые точки как веснушки на лице Лоры. Ее руки, выброшенные вперед, чтобы стянуть Энди на пол. — Она выглядела испуганной, пап. Это был единственный момент, когда я помню ее испуганной.
Он молчал.
— Ты смотрел видео. Ты видел, что я делала. Ничего я не делала. Я была в панике. Совершенно беспомощная и бесполезная. Поэтому… — Она с большим трудом смогла облечь свой страх в слова. — Поэтому мама злится на меня? Потому что я струсила?
— Совершенно точно нет. — Он решительно замотал головой. — Нет такого понятия как трусость в подобных ситуациях.
Энди задумалась, прав ли он и, что важнее, согласна ли с ним ее мать.
— Андреа…
— Мама убила его. — Произнеся эти слова, она будто проглотила пылающий кусок угля. — Она могла бы забрать у него пистолет. Ей хватило бы на это времени — чтобы нагнуться и взять его, а вместо этого она выпрямилась и…
Гордон ее не прерывал.
— Ну правда, ведь хватило бы ей времени? Или нет смысла думать, что она была способна принимать рациональные решения? — Энди уже не ждала ответа. — Она выглядела спокойной на видео. Безмятежной, как ты выразился. Но, может, мы оба правы, потому что на самом деле у нее не было никакого выражения. Ничего, понимаешь? Ты видел ее лицо. Сама будничность.
Он кивнул, но не прервал ее.
— Когда все происходило, я смотрела сзади. Я к тому, что я была за ней, понимаешь? Когда все происходило. А потом я увидела видео спереди, и… там все выглядело иначе. — Энди пыталась как-то удержать ход своих путающихся мыслей. Она съела пару кусочков картошки, надеясь, что крахмал абсорбирует часть алкоголя. — Я помню момент, когда нож уже был в шее у Джоны и он поднял пистолет, — я очень четко помню, что он мог бы застрелить кого-то. Застрелить меня. Тут много сил не надо — нажать на курок, верно?
Гордон кивнул.