Выбрать главу

Пусть валит к своей мамаше, которая задолбала нас. И пусть теперь катает ее на машине, за которую она мне чуть глотку не перегрызла однажды. Но хоть у этого болвана хватило смелости ей все высказать. А то я уж думала, он так и будет до конца жизни ходить маменькиным сынком, не способным и слова сказать.

Тогда я даже это проглотила, не стала раздувать скандал. Хоть его мамаша и думает, что во всем я виновата, а ведь и она внесла свои штрихи не очень светлые в его отношение к ней. Он пошел против нее, и вообще против семьи. Мне сначала все это нравилось, льстило то, что он выбирает меня, но, когда он повадился перегибать палку своим нытьем, меня это начало раздражать. И я Артему откровенно говорила, что он меня стал бесить, но тому было все равно. И вот в один из дней он приходит домой и заявляет о том, что собирается покупать квартиру. Конечно, не без помощи мамочки, ну и дед ему подсобит.

— А я? — тут же возник вопрос сам собой.

— Ви, зайчонок, — лепечет он, — я выплачу ипотеку к концу года, а потом поженимся, давай?

Я тогда так была возмущена, что, мне кажется, полрайона слышало, как я орала и на него, и на то, что задолбал он меня со своими родственничками. Это что же получается, я буду жить с ним год, два, три. У него будет своя квартира, а что у меня?

— Нет, Артем, я не хочу ждать целый год, пока вы там с мамой решите свои жилищные дела. Не хочу ждать. Либо мы с тобой женимся в ближайшем будущем, либо надо разбегаться, другого не дано! — лютовала я.

— Ну, Виолетта, пойми, там и дед на квартиру денег давал, они против будут, — мямлил он.

Я хоть и была ниже него ростом, но сейчас смотрела взглядом, полным презрения, и он мне казался таким маленьким и жалким, что я плюнула на него и ушла ночевать к подруге.

И вот я стою посреди комнаты и пытаюсь сообразить, как бы так побыстрее собрать вещи и уйти из дома, чтобы он меня не видел. Собираю вещи в сумки и вспоминаю те дни, когда мы только познакомились.

Тогда мне казалось, что я влюбилась в Артема с первого взгляда. Я работала в банке и оформляла счета для мелкого и крупного бизнеса. Он ко мне пришел оформлять ИП. Высокий, голубоглазый, симпатичный и подтянутый брюнет, как оказалось по паспорту, двадцати четырехлетний. И мы с ним разговорились. Шутки и анекдоты, все было смешно и забавно, а его улыбка и голубые глаза запали мне в душу и с каждым днем все больше въедались в сердце. Мне на тот момент было двадцать пять, с одной стороны взрослые люди, но с другой — не обремененные ничем подростки. В первые месяцы Артем меня просто завалил подарками. Кафе, рестораны и все прелести жизни для меня были открыты. Мы несколько раз в год ездили отдыхать на юг. Деньги он зарабатывал хорошие, и мне не важно было, как и где он их берет, важно, что мне на тот момент хватало.

Но потом произошло знакомство с его матерью. Это поставило точку обратного отсчета к концу наших отношений.

Наталья. По сути, скорее всего, неплохая женщина, но вот в отношении своего сына она перегибала палку, не терпела конкуренции с женским полом, и Артем, как хороший, любящий свою родительницу сын, должен был во всем ей потакать, даже в выборе невесты.

И когда Артем взбунтовался, я оказалась в опале у всех его родственников. Все дружно стали меня ненавидеть. И эта вся ерунда продолжалась на протяжении всего времени, пока мы жили вместе.

И даже после того, как мы разошлись, чего Наталья желала всей своей сущностью, и я уже благополучно вышла замуж, даже тогда эта женщина испустила на меня тот яд, что был в ней. Это, правда, получилось по моей невнимательности. Еду за рулем. Звонит телефон, номер не записан, но я его точно помню, как знакомый. И беру трубку, думая, что возможно, кого-то из друзей я не успела записать. Эта грымза на меня начинает орать, не успеваю даже сказать «алло». И что я только не услышала: что проклинает она меня, что желает, чтобы я не испытала счастья материнства (я и не собиралась в ближайшем будущем заводить детей), так как такой шалаве, как я, грех их иметь. Ну, а дальше я просто прервала связь. Не могла ее больше слушать. Вот точно, два больных человека, сын и мать — два сапога пара.