– Ты чего? ― обеспокоенно спросила она.
Кюнту стало не по себе. Он помотал головой, пробормотав какое-то объяснение. Хозяин дома пожал плечами, мол что взять с человека, который не в ладах со своей головой.
За обедом выяснилось, что Кавана пригласили на похороны Гвенет О’Нил. Было решено отправиться туда всем вместе. Во-первых, Медди сама хотела попрощаться. Во-вторых, оставлять Кюнта в одиночестве на ферме она считала плохой идеей.
Похороны проходили тихо, без особых происшествий. Гроб поставили в маленькой часовне и все могли подойти к нему и попрощаться. Покойная лежала в чёрном платье, с чёрным платком на голове. Её седые волосы были завиты в мелкие колечки. Кюнт встал в стороне, стараясь никому не мешать. Кто-то обсуждал, что у Гвенет хоть и был скверный характер, но человеком она в общем-то была неплохим. Каван произнес хорошую недлинную речь, благодаря покойную за её вклад в постройке школы.
Солнце переместилось ближе к горизонту и лучи, проникая сквозь небольшой витраж над алтарём, раскрасили здание разноцветными огнями. Кюнт взглянул на покойную и едва не вскрикнул. Его сердце бешено застучало. На него смотрела женщина из сна. Она мягко улыбалась и вновь протянула к нему руку. Кюнт зажмурился, а когда открыл глаза женщины уже не было.
Он вывалился из часовни и остановился в тени, чтобы успокоить бешено стучащее сердце. К счастью ни Медди, ни Каван не заметили его пропажи. Всё оставшееся время Кюнт просидел в машине, стараясь стереть из памяти ужасное видение. Они вернулись на ферму уже затемно, поужинали бобами с бифштексом, да пошли спать.
Он никак не мог уснуть. Его душа металась между двумя состояниями ― ужасом и холодом. Он знал эту женщину. Видел её когда-то. Она была ему близка. Плюнув на всё, он решил умыться и здесь впервые смог посмотреть на себя. Это оказалось так странно ― видеть совершенно незнакомое лицо и в тоже время улавливать в нём знакомые черты.
Густые брови, нос и подбородок ему достались от отца. И вот эти упрямые складки в уголках губ. Остальное по всей видимости от матери: чёрные волосы, чёрные глаза, бледная кожа… Кюнт включил воду и яростно умылся холодной водой. В этот раз не было никаких провалов в прошлое. Он просто вспомнил. Женщину из его снов звали Маргарита. И она была его матерью.
***
– Здравствуй, мой мальчик.
– Здравствуй, мама.
Кюнт уверенно шагнул вперёд, с сожалением и тревогой рассматривая черты её лица.
– Ты забыл про меня.
– Да.
– Ты оставил меня в больнице и мне пришлось самой добираться до дома.
– Нет, мама, ― он печально вздохнул. ― Ты умерла.
Маргарита не стала с ним спорить. Она протянула руку и коснулась его лица, провела большим пальцем по щеке и вновь улыбнулась.
– Да, но ты всё равно про меня забыл.
– Как меня зовут, мама? Кто я?
– Если ты не знаешь, то кто знает?
Он тогда сильно пил. С самого дня смерти матери. Его нашёл Алекс в каком-то захолустье. Вытащил за шкирку на улицу и намял бока. «Она же твоя мама», ― говорил он. А Кюнт ему отвечал: «Её всё равно уже нет. Какой смысл?». Он так и не приехал на похороны, страдая от похмелья и вновь впадая в алкогольное безумие.
Он и правда забыл.
Кюнт подскочил на кровати, задыхаясь. Его скрутил сильный спазм и он сжался в комок прямо на кровати.
И расплакался.
Часть 5. La mala hora
О нём говорили, что в этой же самой спальне он застал со своей женой мужчину, убил его и зарыл труп у себя в патио. На самом деле было совсем другое: Адальберто Асис застрелил из ружья обезьянку, которая сидела на балке под потолком спальни и смотрела, как переодевается его жена. Он умер сорока годами позже, так и не сумев опровергнуть сложенную о нем легенду.
«Недобрый час» Маркес Габриэль
Пятницу и все выходные Кюнт провёл на ферме. Время здесь текло медленно. Работа была простой и за разговором со старым ирландцем легко было забыть о насущных проблемах. Оказывается в Олд-Мексико Каван с Медди переехали почти двадцать лет назад с Канадских островов, после смерти жены Кавана. Там же они жили в небольшой ирландской общине. Она занимала два острова. Один был полноправной собственностью общины, за другой же шла ожесточённая борьба с администрацией Канадских островов. Собственно причиной вынужденного переселения стала не столько смерть жены Кавана, сколько всё возрастающие радикальные волнения на острове. Растить ребёнка в такой атмосфере мужчина не считал хорошей идеей. На новом месте он смог купить маленькую ферму.