Fragments Of The Broken Glass
Песня : Counting Crows – Colorblind
Предательство. Слово, которое горечью отзывается в наших сердцах, а иногда разрывает его в клочья, вызывая красочные воспоминания. Всех хоть раз в жизни предавали люди, роднее которых, казалось, нет на земле, и каждый из нас был готов оказаться лишь горсткой пепла, смотря в глаза любимому предателю. Но большинство пережили это и сейчас наслаждаются жизнью в своих апартаментах, окружённые новой кучкой потенциальных предателей.
Я же не смогла справиться с предательством сразу двух самых дорогих мне людей в этом чёртовом мире. Они всадили мне кинжал в спину, а я даже не смогла вымолвить и слова. Лишь стояла там и смотрела на их родные лица. Я не чувствовала, что по щекам у меня льются потоки слёз. Ощутила это лишь когда выбежала на улицу, и ледяной ветер встретил меня с распростёртыми объятьями, путая мои золотистые волосы.
Я не хотела возвращаться домой, ведь там каждый сантиметр напоминает о них, о моей любви, которую растоптали, словно что-то ненужное и неважное, о моей дружбе, которая разлетелась на миллионы осколков, словно дешёвая хрустальная ваза. Несколько дней я существовала где-то. Возможно, даже на грани двух миров. Ничего не помню, даже то, как оказалась на крыше многоэтажки, на самом её краю. Я смотрела на любимый город и поражалась, как в таком родном уголке рая на земле, полном огней, могут твориться такие ужасные вещи с моей жизнью. Вот же она вся, словно на ладони, яркая, бурлящая! Моя рана от кинжала снова заныла. Тварь! Она не хотела, чтобы я о ней забывала, а я мечтала больше не чувствовать её. Моя жизнь снова на ладони, но уже в своём новом обличии: горстка пепла, которую вскоре закружит ветер и не останется от неё даже воспоминаний.
Внезапно в мой висок вонзилось что-то тупое. Оно причиняло адскую боль, и я зажмурилась. Невероятное чувство полёта охватило всё моё измученное тело. На одну блаженную секунду я снова почувствовала восторг, наполняющий каждую клеточку моего тела. Я снова стала той Сереной Адерли, которую любили, которая была беззаботной маленькой девочкой с лучезарной улыбкой на губах… В следующее мгновение я уже ничего не ощущаю, даже не могу пошевелиться.
Вокруг пусто и темно. В этом измерении не существует времени, и единственное, что мне остаётся снова и снова воскрешать в памяти отрывки из моей истории. А знаете, они иногда оживают, и я чувствую, что снова живу, но с каким-то новым привкусом: мне невыносимо, когда он ко мне прикасается, моё сердце разрывается, когда он целует меня. Да, мне ужасно больно, но я не могу удержаться, ведь так намного лучше, чем сидеть в пустоте и одиночестве.
Сегодня, пожалуй, я начну всё с начала…
***
- Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекрасней на Верхнем Ист-Сайде? – я звонко рассмеялась и ещё раз стала в модельную позу перед зеркалом.
- Ты прекрасна, спору нет, но в одном пентхаусе возле Центрального парка живёт Кэтрин Марлоу, - услышала я из дверного проёма.
Я повернула голову, и на моём лице отразилось ужасно фальшивое выражение обиды, которое я долго не смогла сохранять. Оно исчезло в мгновение ока, уступая место лучезарной улыбке во все двести двадцать вольт. Передо мной стояла очень привлекательная шатенка, чьи локоны переливались разными оттенками коньяка в электрическом свете моей довольно большой комнаты в доме на восточном побережье. На девушке было короткое красное платье с облегающим верхом и свободной юбкой. Оно было полностью обшито кружевом. В выборе туфель брюнетка положилась на свой природный вкус и не прогадала: чёрные элегантные босоножки с открытой пяткой сообщали всем о своей стоимости ярко-красной подошвой.
- А где же твоя маска, Кэт? – спросила я, хватая свой бежевый клатч с полочки, и плотно закрыла дверь в комнату.
- У Рика: он стянул её с меня в машине. Как ребёнок, ей Богу! – девушка вовсе не злилась, она просто пыталась соответствовать своему образу, придуманному ей самой.
Я вздохнула. Ведь это было первое лето в жизни, когда моё сердце принадлежало только мне. Я не привыкла, что душа не стремится ввысь от переизбытка эмоций. Сейчас моя жизнь была больше всего похожа на существование какой-нибудь старой девы, отчаявшейся найти себе пару.
- Серена! Прекрасно выглядишь, - из безрадостных раздумий меня вывел знакомый до боли голос, и я обнаружила, что стою в холле.
Я увидела перед собой сногсшибательного брюнета в белых брюках и светлой летней рубашке. Ричард Беррингтон, господа. Мой старый друг и верный защитник. При виде меня он встал с дивана, где мило беседовал с моей мамочкой, сидящей на другом краю с кружкой кофе в руках.
- Спасибо, Рик, - я крепко обняла парня, а он мне шепнул на ухо:
- Боже, твоя мама чуть не задушила меня расспросами о том, как я закончил предпоследний год школы.
Я попыталась сдержать улыбку. Да уж, моя маменька кого угодно убьёт своей болтливостью.
- Эй, хватит обнимать моего парня, - с притворным гневом вскрикнула Кэтрин и легонько потянула Беррингтона за рукав его короткой рубашки.
Тот поддался и, как ему казалось, незаметно, чмокнул брюнетку в алые губки, которые она театрально надула. На моём лице заиграла улыбка умиления, но где-то глубоко в душе эта сцена отозвалась довольно ощутимым ударом под дых.
- Всё, пошли, мне не терпится танцевать до упаду, - я нетерпеливо подтолкнула друзей к выходу. – Пока мам!
- До свидания, миссис Адерли, - почти хором отозвались Кэтрин и Рик.
- Удачно повеселиться, ребята, - приветливо сказала мама, а потом менее дружелюбно добавила: - Серена, быть дома не позже двух.
Меня так и подмывало сказать: «Да, мэм», но тогда бы я осталась дома в своём новом белом платье с золотыми нитями и глубоки декольте.
- Хорошо, - отозвалась я и скрылась за дубовой створкой.
Бал-маскарад – удивительное мероприятие: люди надевают разноцветные маски, сделанные из картона и перьев, чтобы оставить дома свои повседневные, сотворённые из фальши и лицемерия. Толпа уже вовсю веселилась на заднем дворе одного из пафосных особняков Хэмптона, и я без проблем стала её частью. Музыка полностью получила меня в своё распоряжение. Она казалась сейчас почти осязаемой и реальнее, чем что-либо другое.
Песня : Jazmine Sullivan – Bust Your Windows
Неожиданно модная песня сменилась мотивом для исполнения танго, а дорогой ди-джей объявил конкурс на самый зажигательный танец. Я не могла пропустить это действо, поэтому и стала в ряд с другими девушками, которые собирались составить мне конкуренцию. Ди-джей закончил болтовню. Я подняла глаза на своего партнёра, который стоял напротив. Его лицо скрывала элегантная чёрная маска, но она не смогла спрятать от меня блеск его удивительно голубых глаз. Партнёр словил мой взгляд, и его губы тронула лёгкая улыбка, но не та, которую так любят показывать ловеласы Манхеттена. Его улыбка была чистая, словно лёгкое смущение. Я опустила глаза. Наконец музыка заставила нас сделать шаг на встречу друг другу, а потом и ещё один. Я почувствовала пьянящий аромат его одеколона, растворяющегося в ночном воздухе. Внизу живота затрепетали бабочки. Боже, как же я жила без этого трепетания?! Ведомая только музыкой и его запахом я начала двигаться в такт. Немного соблазнительно, немного невинно – так, как свела с ума десятки парней. Партнёр не растерялся. Он был не из тех, кому медведь на ухо наступил. Я сразу заметила это. Когда пришло время, он уверенно обхватил меня за талию и прижал к себе. Это была игра, и мы оба исполняли свои роли на ура. Мы стали единым целым, хоть и смотрели в разные стороны, как того требовал танец. Он уверенно вёл меня, крепко держа мою ладонь в своей руке. Резкий поворот совершенно не остудил моей головы, а лишь больше раззадорил моё сердце. Моя нога взметнулась вверх и обхватила его. Лишь на секунду нашим взглядам позволено было встретиться, а потом я закружилась словно волчок всё дальше от него. Ещё секунда – и его сильные руки вновь обнимают меня, а его горячее дыхание на моём лице заставляет меня отказаться от кислорода. Снова поворот, и чёртовы сантиметры разделяют нас. Музыка ни на секунду не даёт забыть о наших ролях. Ещё одно па, и он резко наклоняет меня к самой земле, но я не боюсь упасть. Я вижу его лицо, глаза. Они полны уверенности, и я верю им. Он медленно поднимает меня, а его губы при этом расплываются в широкой улыбке. Я отвечаю тем же и тут же отталкиваю его на расстояние вытянутой руки, заставляя отходить назад, ведь правила диктует музыка. Сначала он подчиняется, но затем перехватывает мою руку, и уже расстояние между нами измеряется в миллиметрах. Снова несколько стандартных движений, и я обнимаю его за шею. Наши лица слишком близко, а мы сами в шаге от поцелуя, но мы не можем ослушаться музыку, поэтому продолжаем танцевать. Последние секунды. Он снова резко наклоняет меня назад, но на этот раз также быстро поднимает, закончив этим наш танец, но не нашу историю.