Я назвал Джиму место, куда нам предлагали подъехать. Джим кивнул.
– За полчаса довезу, – сказал он. И через двадцать две минуты он притормозил у самых ворот по-зимнему пустынного парка. Вопреки совместным наставлениям Уортингтона, Тома Пиджина и Джима не ходить в подозрительные места без кого-либо из них я вышел из машины, махнул Джиму, чтобы он проехал дальше (здесь стоянка была запрещена) и пошел в парк в одиночку.
Моросящий дождь мало-помалу перестал.
Мне было сказано «повернуть налево и идти до статуи». И действительно, под копытами вздыбленного бронзового коня ждал высокий, аккуратный, на вид вполне деловой и благоразумный мужчина, который спросил, не его ли я ищу.
Глава 8
Он сказал, словно бы для себя:
– Мужчина футов шести ростом, может быть, на дюйм или на два выше. Темно-русые волосы. Глаза карие. Возраст – от двадцати восьми до тридцати четырех лет. Весьма презентабельный, если не считать свежей ссадины справа от подбородка. Ссадина была обработана врачом и заживает.
Он говорил в небольшой микрофончик, который держал в кулаке. Я дал ему понять, что сознаю, что он описывает меня на случай, если я вздумаю на него напасть. В любых других обстоятельствах подобное предположение заставило бы меня только рассмеяться, но сегодня…
– Приехал на сером «Ровере».
Он повторил номер машины Джима, затем описал мой костюм.
Когда он закончил, я добавил:
– Он стеклодув по имени Джерард Логан. Его можно найти в любой день в «Стекле Логана», в поселке Бродвей в Вустершире. А вы кто такой?
Это был тот самый человек, с которым я говорил по телефону. Он рассмеялся, услышав мой резкий тон, и сунул микрофон в карман. Назвался он Джорджем Лоусон-Янгом и добавил, что он – профессор пульмонологии.
– А телефон 235-56-97? – спросил я. – По какому адресу он находится?
Все чудеса современной техники не помогли ему догадаться, как я его нашел.
– Старое доброе упорство и догадливость, – уклончиво ответил я. – Я вам потом расскажу, в обмен на рассказ об Адаме Форсе.
Профессор мне сразу понравился, тем более что у меня не было причин испытывать к нему недоверие, как к Форсу. Насколько я мог судить, профессор Лоусон-Янг тоже не питал ко мне никаких дурных чувств. Его первоначальная недоверчивость рассеялась. Мое первоначальное впечатление от него, как от человека добродушного и благоразумного, постепенно укреплялось, так что, когда профессор спросил, почему я интересуюсь Адамом Форсом, я сразу рассказал ему о том, что Мартин Стакли пообещал сберечь кассету доктора Форса.
– Мартин хотел, чтобы кассета хранилась у меня, и, когда он погиб, кассета попала в мои руки. Форс последовал за мной в Бродвей, забрал кассету, и где она теперь – я не знаю.
По дороге медленно проехал Джим в своем сером «Ровере». За стеклом бледным пятном виднелось его лицо. Он приглядывал за мной. Я успокаивающе помахал ему рукой.
– Я с телохранителем, – пояснил я.
Профессор Лоусон-Янг хмыкнул и признался, что ему достаточно будет крикнуть в микрофон, чтобы его люди подоспели к нему на помощь. Он, по всей видимости, был не менее моего доволен, что ему не придется воспользоваться этим. Его напряженные мускулы расслабились. Моя бдительность, взращенная Уортингтоном и Пиджином, тоже улеглась.
– Как это вы ухитрились так рассадить лицо? – поинтересовался профессор.
Я ответил не сразу. Мое поведение на заднем дворе дома номер 19 по Лорна-террас со стороны должно было выглядеть совсем дурацким. Видя, что я не отвечаю, Лоусон-Янг забросал меня вопросами с настойчивостью опытного репортера. Я прозаично ответил, что ввязался в драку, и противники оказались сильнее.
Профессор тут же поинтересовался, из-за чего была драка и с кем я дрался. Голос у него был властный – видно, в его работе без этого не обойтись.
Всю правду я решил не рассказывать и уклончиво ответил:
– Я искал доктора Форса и в процессе поисков налетел на водопроводный кран. Так уж неудачно вышло.
Он пристально поглядел на меня, склонив голову набок.
– Вынужден констатировать, что вы лжете.
– Почему вы так думаете?
– Ну, кто же дерется с водопроводными кранами?
Я вымучено улыбнулся.
– Ну хорошо, так и быть: меня им ударили. Это был кран на конце садового шланга. Это все неважно. Я узнал, где найти Адама Форса, и вчера поговорил с ним в Линтоне.
– Где? В этой новой клинике?
– Да. Такое впечатление, словно ее устроили с расчетом на детей.
– Не на детей. На пациентов с умственной неполноценностью. Мне говорили, что он очень успешно работает с пожилыми людьми.
– Да, они выглядят вполне довольными жизнью.
– Ну, и какое впечатление произвел на вас Адам Форс?
Я, не колеблясь, ответил:
– Форс может быть крайне обаятелен, когда захочет, но при этом несколько непорядочен.
– Несколько непорядочен? Это мягко сказано! – Профессор вздохнул. – У нас Адам Форс участвовал в проекте, связанном с излечением храпа с использованием волоконной оптики и микролазеров. Вам это, наверное, неинтересно…
Мне, однако, было как раз очень интересно. В свое время я поучаствовал в изготовлении оборудования для подобных опытов. Когда я объяснил, что тоже немного занимался этой проблемой, профессор, в свою очередь, был несколько ошарашен. И принялся излагать детали:
– Мы облучали мягкие ткани гортани лазером с помощью волоконной оптики. Микролазер нагревает ткани, и они твердеют, благодаря чему человек перестает храпеть. И Адам Форс похитил у нас результаты опытов, в которых мы определяли оптимальную длину волны лазера, требующуюся для проникновения в ткани и нагревания их до нужной температуры… Вы понимаете, о чем речь?