Светло-коричневые шляпочки грибов.
Так празднично вокруг, как будто в дивном храме,
В рябинках чёрных, беломраморных стволов,
И где-то в вышине, в резной зелёной раме,
Летят по синеве обозы облаков.
Блестящий Ангел Мой Золотоглазый,
Окно раскрою, погружаясь в ночь,
И музыка небес наполнит фразу,
Что мне словами вымолвить не в мочь.
Со мной ты рядом, здесь, под небесами,
Хоть обитаем в разных мы мирах,
Энергий луч легко скользит меж нами,
Выискривая буквы в Дивных Снах.
Ах, если б знать, что где-то, за порогом
Судьбы, уже ведущей в никуда,
Душа простая, в рубище убогом,
Коснуться сможет Твоего Перста.
Дом… Больница… Самолёт…
Изменяется ментальность,
Новый времени отсчёт…–
Это – разная реальность.
Каждый жизни эпизод,
Новую реальность множит.
Мы по ним, за ходом ход,
Сами изменяясь тоже.
Где-то проживём года,
Где-то лишь одно мгновенье,
Выпав, зрелостью плода,
В листьев вечное крушенье.
Медсёстры и врачи в столовой ржут, как кони,
Я не могу заснуть, мне плохо и тошнит,
Но все больные спят, словно лесные сони,
И неудобно мне, что мозг мой всё не спит.
Что делать?! Я пошла в компанию проситься,
А что?! – Я человек общительный вполне,
Мол весело у вас, а мне совсем не спится…
«Работать надо нам!» – сказали строго мне,
И тут же разошлись… И тишина настала…
И стало мне смешно, что пал такой расклад.
Ну кто же его знал?! Чего же я лежала,
И не пошла к ним полчаса назад?!
Сиреневый экран небес в окне.
Полоска солнца справа на стене.
Углы все паутиною обвиты.
Под козырьком – покраски сталактиты.
Ночами свет издалека идёт,
Приблизясь, превращаясь в самолёт,
С линейкой яркой бортовых огней,
Вновь пропадая в сумраке теней.
И новый свет. И так за мигом миг:
Возник – пропал… Пропал – и вновь возник…
Игрой цветов приковывая взор,
Как будто Неземной Гипнотизёр
Расчерчивает маятником путь,
Давая установку мне: «Уснуть!»
Над городом стоит жестокий смог,
В нём краны, словно журавли, застыли.
Хамсина ржавый выцветший песок
Висит полоской рыжеватой пыли.
Дома белеют в серой полумгле.
Свет солнца в небоскрёбах золотится.
Мельканьем тени, с крыш летят к земле,
Исследуя все мусорники, птицы.
В больнице ни минуты тишины,
Покоя ни медсёстрам, ни врачам…
Тяжёлым забытьём витают сны,
Давая роздых страждущим телам.
Соседка причитает день-деньской:
За что же ей дана напасть такая,
Тяжёлый, хриплый кашель за стеной…
А за окном – жизнь буден, городская,
Обычная. И я туда уйду,
Забыв, со временем, чужой судьбы беду.
Ладно, любимый, не надо, остынь…
В косы свои я вплетаю полынь,
Чтобы горчили, как дым твоих слов
В утренний час, милый мой рыболов.
Ах, да неважно – поймал… не поймал…
Блеск твоих глаз, словно полный бокал,
Вермута чувств, что играли тобой,
Словно песками бегущий прибой.
Я узнаю эту их красноту…
Я не забыла улыбочку ту…
Знаешь, смешон весь поток лживых слов,
В запахе мне незнакомых духов.
Что ты?! Сердиться?! Давно не сержусь.
Окна Души занавесила грусть.
Что же поделать, коль в буден поток,
Пламенем, вторгся внезапный восторг?!
Это, для жизни, обычный сюжет.
В этом, мой милый, твоей вины нет.
Весенний ритм наполнен новизной
Отбывших, прошлогодних, настроений,
И чуда к жизни рвущихся мгновений,
И бурною любовною игрой…
Взлетает листьев молодых волна,
В таинственной кассете прорастания…
Никто ещё не верит в облетания,
И в мудрость зрелости у кромки сна.
Благоухают, буйствуют сады…
Жизнь так прекрасна в царственном цветенье!
В ней чувствуется каждое биенье,
От лютика до Солнечной Звезды.
Всё так же есть на свете простаки,
Что не умеют грабить, пресмыкаться.
Обманывать других им не с руки,
Всех стерпят, и святош, и святотатца…
Хоть первый век, хоть двадцать первый век,
А хоть десятый век до нашей эры… –
Всё так же верит в сказки человек,
Всё те же заблужденья и химеры.
И так же лицемерье, и обман,
И войны капиталу в услуженье,