— Вот это любовь! — Сергей наблюдает за всем этим с неприкрытым весельем.
— Скажите спасибо, что она только Саньку так встречает, — не меньше веселиться Андрей. — А то лежали бы, ровным рядком, зализанные до смерти.
Зета наконец угомонилась и тихонько зарычала на Сергея.
— Зета! Свои. Нельзя!
Собака вопросительно повернула голову. Пришлось потрепать её за ухом.
— Не бойтесь, теперь не тронет. Она просто обучена так — защищать хозяйку.
— Да я и не боюсь, — Топольский присаживается рядом с овчаркой. — Зета? Дай лапу?
Тут я удивилась. Зету я завела после того, как меня выписали. Заводила, как охрану, потом привязалась, и она платит преданной собачьей любовью. Дрессировали её для защиты, к чужим учили не подходить. Она только маму и Андрея с Надей признает. Даже на Лёшку рычит, а тут подошла, обнюхала протянутую руки и… дала лапу.
— Ох, и ни фига себе! — выдохнул Андрей. — Зетка ж не подходит к чужим.
— Собаки читают мысли, — тихо пробормотала я себе под нос.
От пресловутого чая Сергей отказался, сославшись на нехватку времени. Жаль, живая легенда отечественного рока на моей кухне, в домашних тапочках — это сильное зрелище. Я бы полюбовалась. Ну нет, так нет.
Андрей остался на крыльце, курить и звонить Дашке, а провела Сергея на второй этаж, в свою комнату. Я еще не успела свыкнуться, что теперь здесь живу одна и начать пользоваться кабинетом, поэтому Топольскому придется показать сокровенное — мою спальню, она же кабинет, она же студия.
— Внезапно, — Сергей увидел плакат со своим автографом, висящий у меня над столом.
— Ага, — я не сдержала улыбки, — раритет.
— Смешно тогда вышло с этими плакатами — опечатка идиотская и заметили ее слишком поздно, пришлось подписывать, что есть.
— Я помню, как уже в очереди за автографом разглядела это «гитараст» мелким шрифтом, — засмеялась я.
— Ты была на том концерте? Странно…
— Что именно? — я смахнула с альбома пыль и протянула Топольскому.
— Мне казалось, я должен был тебя запомнить.
— Я сильно изменилась за три года. Да и сколько там людей перед глазами было, — я постаралась не измениться в лице.
Я была на его концерте. Когда уже научилась быть среди людей, поборола свои приступы паники при выходе на улицу. Запомнить… Ха. Я была худее на семь кило — острые скулы, ноги-палочки, огромные несчастные глаза — выглядела как девочка-подросток. Шикарных волос тоже не было — растрёпанное жалкое каре из трех волосин, которое я состригла, потому волосы сыпались и в длине, которой я гордилась, не было больше смысла. Было бы странно, если бы он меня узнал. Забавно, что тогда на протянутом плакате он написал «Все неслучайно».
Пришел Андрей, открыл ноутбук и принялся ворчать, что у меня там слишком много всякого мусора и он бы тоже в таких условиях не работал.
— Саша, а как ты смотришь, чтоб продать одну свою работу, — неожиданно спрашивает Сергей, — протягивая мне открытый альбом.
Бросаю взгляд на страницу. «Страхи», угу. Банальный сюжет — девушка, забившаяся в угол, а из темноты к ней тянутся кривые мерзкие щупальца. Банальный, но этот рисунок был частью моей терапии, поэтому там частичка меня.
— Неужели на обложку альбома? — Андрей отрывается от открытого ноутбука.
— Не совсем. На сингл, на разворот. Очень в тему будет, я думаю.
— Денег не возьму, — предупреждаю я. Как-то не особо я верю, что картинка действительно окажется на сингле.
— И как мне быть?
— Я вам ее подарю, — щелкаю я застежкой альбома, доставая нужный лист.
— Только имя Санькино там мелким шрифтом на обороте напишите, — ухмыляется Андрей, — я буду гордиться, что я с ней знаком.
— А так, значит, не гордишься, — хихикаю я, отдавая папку с рисунком Топольскому.
— С авторскими правами разберемся. Но бесплатно я тоже не могу.
— Билет на ваш осенний концерт будет хорошей платой, — улыбаюсь я.
— Дешевишь, — комментирует Андрей и тут же добавляет, — Сань, ноуту, по ходу совсем плохо, я ребятам из сервиса позвоню сейчас, посоветуюсь, но ремонта не избежать.
— Да я как-то и не надеялась малой кровью отделаться, — пожимаю я плечами.
Андрей выходит звонить, а я остаюсь с Топольским наедине.
— Это какая-то легенда, да? — Сергей кладет передо мной альбом, а сам опирается одной рукой о стол, а вторую кладет на спинку моего кресла.
— Почти. Это Британская сказка о рыбаке и русалке. Русалка влюбилась в Рыбака. Приносила ему драгоценности из своего грота, но, в конце концов, в этом же гроте его и заточила, то ли из ревности, то ли от обиды. Точно уже не вспомню.