Деревянная основа щита раскололась по всей длине. Антенор отбросил его. Он отправил к Перевозчику ещё одного противника. Никогда не считал себя хорошим бойцом, но тут, как видно, ему попались ещё хуже. Повезло. Следующего он оглушил ударом по шлему, отчего, наконец-то не выдержав, сломался меч. В следующее мгновение какой-то здоровяк, орудуя обломком весла, сбил бывшего конюха с ног.
Упал неудачно, ударился затылком. Ремешок шлема лопнул и бронзовое ведро с гребнем отлетело в сторону. В глазах потемнело, но Антенор все же удержался каким-то чудом на самом краю сознания. Несколько секунд он лежал на палубе совершенно беспомощно, но добить его не сумели, кто-то помог, отбросил наседавших врагов. С трудом. У тех будто открылось второе дыхание.
Антенор поднялся на четвереньки. Помотал головой. Муть во взгляде медленно прояснилась. Прямо перед глазами лежала отрубленная рука. Приметный перстень на пальце. Чей? Неужели Калликрата? Бедняга…
Рядом незнакомый воин, лёжа на спине, запихивал свои кишки в чудовищную рану на животе и тонким голосом подвывал:
— Как же так… Как же… Не хочу, нет…
А в безумном взгляде уже ничего человеческого.
Антенор пошарил вокруг. Пальцы сомкнулись на древке копья. Обломок, чуть длиннее локтя. Но с наконечником. Сойдёт.
Он поднялся. Очутился за спинами египтян. Немного их осталось. И враг недалеко. Два шага. Раз. Два. Вот и драка. И тот самый здоровяк, который его…
Никодим?
— Никодим?! — заорал Антенор.
Тот не отвлёкся, был очень занят, но сзади к нему подбирался Демофил.
— Стой!
Антенор схватил Демофила за край щита, рванул в сторону.
— Ах ты… — отмахнулся Демофил.
Его клинок просвистел буквально на волос выше головы Антенора.
Конюх упал на колено. Выпад снизу-вверх. Хрип. Остывающая капля крови на острие клинка. Маленький рубиновый шарик срывается в пропасть и летит. Бесконечно долго…
Демофил встретился с ним взглядом. В глазах застыло удивление. Он пару раз схватил ртом возду, будто рыба, вытащенная из воды.
— Антенор?!
Никодим рванулся к нему.
— Марана!
Дорогу фалангиту заступил Ваджрасанджит, без щита, вооружённый мечом и топором. Они схватились.
— Вадра, нет!
Никто не услышал.
— Репейник! — рычал Никодим, отбиваясь от наседавшего кшатрия, — здесь Антенор!
Антенор подобрал с палубы шлем, но надеть не успел, отразил им удар проворного эпибата. Отшатнулся. Пятясь, наткнулся на борт. Родосец сделал выпад и, уклоняясь, конюх потерял равновесие.
— Антенор! — ударил по ушам знакомый голос.
Дион?
Мир беспорядочно завертелся. Болезненный удар о воду. Всплеск, и вот уже взбудораженная зеленоватая граница миров маячит над головой.
Шлем он сразу же выпустил из рук. Тот падал во тьму как-то неспешно, лениво…
Теперь долой панцирь. Антенор вспорол завязки на боку и на груди. Распрямились наплечники. Быстро размотал размокший лен, оттолкнул в сторону. Поножей он не одел, да и вообще сражался босиком, чему теперь был очень рад.
Накатывало удушье. Нужно вздохнуть.
Антенор рванулся к поверхности. Там, наверху, черным-черно от кораблей. Редкие лучи солнца меж ними, а кругом люди. Сотни людей барахтаются в воде, хватаясь за обломки.
Ему хватило сил и воздуха, чтобы пронырнуть подальше в сторону от всеобщего столпотворения. Ещё немного. Ещё…
— Ах-ха-а-а…
Руки и ноги, как чужие. Усталость висит на них свинцовым грузом. Долго в воде не протянуть. Значит таков его жребий — сгинуть без погребения.
«Носится где-то твой труп по волнам, а могила пустая, мимо которой идём, носит лишь имя твоё…»
Нет, ему никто кенотаф[96] не возведёт. Никто его не ждёт и не вспомнит. Разве только Месхенет…
За спиной раздался всплеск и почти сразу ещё один. Кто-то тоже упал в воду. Или прыгнул. Теряя сознание, Антенор почувствовал, как чьи-то жесткие пальцы сомкнулись на его запястье.
Глава 13. Ликийская тропа
С эллинскими гетерами Месхенет прежде не зналась. Они иногда появлялись в Сидоне, путешествуя с кем-то из содержавших их мужчин. Около года назад через Сидон из Александрии в Саламин Кипрский по приглашению царя Никокреонта проезжала знаменитая афинянка Ламия, дочь Клеонора. Узнав об этом, сообщество местных купцов заплатило ей талант за участие в роскошном симпосионе. Среди проставившихся и приглашённых был и Хорминутер. Конечно же он пошёл туда не из жажды лицезреть прелести Ламии, а потому, что обильные возлияния в компании богато одетых (а потом прелестно раздетых) женщин всегда сопровождались разговорами, иной раз судьбоносными для целых царств. Как такое пропустить?
96
Кенотаф — надгробный памятник в месте, которое не содержит останков покойного, символическая могила.