Девушка с трудом открыла глаза. Она лежала на животе без подушки, которая оказалась на полу. В голове осталась пустота и набирал силу гул, тело постепенно начинало выполнять команды от мозга.
За окном светило солнце, кроны деревьев качал ветер.
Девушка простонала, попыталась найти глазами часы. Но не могла. Нильсона в кровати уже не было, а дверь была открыта настежь. Она медленно вышла в коридор, зашла в ванную. Свет ламп больно ударил по глазам, так что девушка выключила его и стала умываться в темноте. Почистив зубы, она вышла и стала спускаться по лестнице в зал. В кухне слышались звуки готовки.
— БУ! — крикнул мальчик, выскакивая из- за стены в основании лестницы.
Линда вздрогнула, плотнее сжала поручень.
— Что ты творишь, Майло?! — раздраженно воскликнула она.
— Я хотел, чтобы ты снова испугалась и сделала сосульку, — спокойно ответил мальчик.
— Какую сосульку? — Линда сначала и вправду не поняла, о чем он говорит, а затем вспомнила, но продолжила гнуть свою линию, — ничего такого не было.
— Я видел. Мне же десять, я далеко не так глуп, как…
— Как кто же?
— Как те, кому восемь, например, — уверенно ответил он.
— Восьмилетние мальчики тоже бывают очень умными, — Тиль погладила его волосы и прошла на кухню.
Нильсон уже варил кофе, на сковороде прожаривались сосиски, а на столешнице в миске он расталкивал картофель в пюре.
— Завтрак был бы очень кстати, — Тиль буквально упала в обитое тканью кресло.
— Скорее уж обед, — поправил Брайер.
Тиль глянула на циферблат часов в кухне. Часовая стрелка указывала на два. Она проспала половину дня.
— Эй, малыш, — окликнул Нильсон Майло, мальчик живо устроился за столом, мужчина поставил перед ним тарелку, вилкой снял две сосиски со сковороды и переложил ему, ложкой из миски наложил пюре.
— А можно мне кофе? — спросил мальчик, но встретился с неодобрительным взглядом Брайера.
— Кофе только взрослым. И то не всем, — Брайер косо посмотрел на Тиль, — маленьким у нас…, — он открыл холодильник, — шоколадное молоко?
— Пойдет, — радостно ответил мальчик и получил свою порцию в кружке.
— А тебе, дорогая, — Нильсон поставил перед Тиль пустой стакан, затем извлек из холодильника два яйца и поочередно разбил их, выливая содержимое в стакан.
Тиль поморщилась.
— От похмелья — самое оно, — ответил он и стал накладывать вторую порцию обеда.
— Что такое похмелье? — спросил Майло.
Взгляды Тиль и Нильсона скрестились.
— А ты не слишком любознательный паренек? — с легким раздражением в голосе сказал Брайер.
— Нильсон! — осадила его Линда, от повышения голоса кольнуло в висках.
— Да я так.
— Это типа головной боли, — объяснила Тиль, — она наступает при определенных условиях.
— Ясно, — получив ответ, ребенок потерял всякий интерес, — вот насчет сосульки…
— Я же сказала, что никакой сосульки не было, — спокойно ответила Тиль. Тут важно проявлять настойчивость.
— Поклянешься на мизиничках? — вдруг спросил Майло.
Стоит признать, что он ее переиграл. Разрушать детскую веру в правду и нерушимость клятвы на мизинчиках она никак не могла. В конце концов, кто поверит ребенку?
— Нильсон, дай чайную ложку, — сухим голосом попросила она.
Взяв ложку, она положила ее в кружку Майло, после чего прикоснулась к этой кружке пальцем. Поверхность покрылась тонким слоем инея, а содержимое тут же замерзло. Тиль потянула за ручку ложки и с хрустом вытащила мороженое, протянув его ребенку.
— Уа- а- у, — широко раскрыв глаза, Майло взял из рук девушки мороженое и принялся его облизывать, — холодное очень!
Линда улыбнулась. Нильсон же с легкой усмешкой покачал головой: демонстрация пришлась ему не особенно по вкусу.
Мальчик же был в восторге.
— Это что, магия? — прищурился он, когда восторг чуть утих.
Тиль ответила не сразу. Неожиданно для самой себя она испытала легкий укол зависти: как же, должно быть, хорошо жить в мире, где есть место магии, где самой большой странностью кажется замерзшее шоколадное молоко, а вовсе не…
Пламя. Бешеный, противоестественный огонь, разливающийся по её венам. Организм, плавящийся под аккомпанемент невыразимой боли.
Айсберг. Уровни подсознания, каждый из которых хранил новые и новые секреты, старался прятать их как можно дальше от осознанных мыслей.
Тени. Хоровод черных фигур, приходящий в кошмарах — каждую ночь, а теперь еще и каждый день.