Глава 2
Утро всё же наступило. Так странно — его больше не было, а солнце всё ещё светило, люди смеялись и продолжали жить своей обычной жизнью. Нет, я никого не осуждала, просто не могла понять, осознать, принять... Как это — жить в таком же ритме, но уже без него? Без его звонков, сообщений; как это - не слышать его голоса, смеха, шуток... Как отмечать праздники, когда его нет рядом? Как радоваться, чему? Было так странно - мне всё ещё хотелось пить или спать, я могла чувствовать физическую боль или усталость, хотя сама себе напоминала зомби. Я лежала на кровати, обнимая плюшевого медведя, которого Артём подарил мне на наш с ним последний Новый Год. Последний. Я то впадала в забытьё, то плакала, то вспоминала Тёмкины глаза и улыбку. В голове было совершенно пусто, словно в укрытой вековыми торосами ледяной пустыне. Глупые, ненужные вопросы возникали, но быстро и бесследно исчезали в холодной звенящей пустоте. Никто и никогда мне не ответит ни на одно из моих бесконечных «Почему?». Нужно встать, нужно позвонить родителям Артёма, помочь, наверное, с организацией похорон... Похорон. Снова слёзы. Нужно взять себя в руки. Ещё немного отдохну и встану. Нужно немного поспать, тогда станет легче.
- Даша, Дашуль, я тебе чаю сделала, вот, попей, - Маринка сидела на краю кровати, сжимая чашку с чаем в одной руке, и осторожно поглаживала меня по плечу.
Я приподняла тяжёлую ото сна голову и огляделась. Очевидно, я так крепко уснула, что даже не услышала, как пришла подруга. За окном уже темнело. Всё так же крепко прижимая игрушку к себе рукой, я села. Маринка участливо заглянула в глаза и погладила меня по голове, убирая растрепавшиеся пряди с лица. Мне хотелось пожаловаться, отдать хотя бы маленькую часть своей боли кому-то другому, но я не могла говорить. От такой участливой заботы и тёплого взгляда подруги у меня снова потекли слёзы - и я уткнулась в мягкого медвежонка, рыдая с новой силой. Маринка поставила чашку на пол и обняла меня. Она ничего не говорила, просто гладила меня по спине, но так было даже лучше. К чему эти пустые слова, если они не могут помочь.
- Хочешь, я останусь сегодня у тебя? - Почти шёпотом спросила подруга.
- Нет, - я замотала головой, - не нужно. Мне одной будет легче. Спасибо тебе.
Я сама не понимала, как мне будет легче. Я хотела быть одна и не хотела. Пожалуй, единственный человек, которого бы я хотела сейчас видеть — это Артём. Только он смог бы поддержать меня в такую минуту отчаяния. Глупо. Абсурдно. Невозможно.
Маринка немного помолчала, сомневаясь, стоит ли оставлять меня одну.
- Марин, не переживай за меня, я справлюсь, - почти уверенно ответила я. - Ты же знаешь меня. Прости, просто я сейчас никого не хочу видеть, понимаешь?
- Хорошо, но ты сделаешь всё, что я скажу, и обязательно поешь. Договорились? - строго, словно доктор больному, сказала она.
Я благодарно улыбнулась и кивнула.
Приняв тёплый душ и похлебав горячего бульона, я действительно почувствовала себя немного лучше.
- Ну вот, - подруга улыбнулась, заправляя мне выбившуюся прядь за ухо, - теперь тебя оставлять не так страшно, ожила немного.
Я кивнула, улыбаясь ей в ответ. Мы обнялись в коридоре и, прежде чем переступить порог, Маринка в десятый раз повторила:
- Если что — я на связи, буду спать с телефоном в обнимку! - она ещё раз заглянула мне в глаза. - Может, я всё же останусь?
- Марин... - я склонила голову на бок и вздохнула.
- Всё-всё, ухожу... Но ты знаешь, да?
- Да-да: обязательно, сразу, если что, и так далее...
Она чмокнула меня в щёку и скрылась за дверью.
Не успела я вернуться на кухню, как в дверь позвонили. Я вздохнула. Наверное Маринка, добрая душа, таки не смогла уйти домой и вернулась.
- Мари... - слова застряли у меня в горле, потому что на пороге стояла отнюдь не подруга.
Костя, сосед. Ну почему я не посмотрела в глазок? Чувство раздражения и неприязни поднимались откуда-то изнутри.
- Что ты хотел? Мне сейчас некогда.
- Да я просто в гости решил заглянуть, по-соседки, - кривая усмешка и больной блеск глаз не красили его и без того малоприятное лицо.
Пьяный что ли? Вроде перегаром не пахнет, но движения и речь какие-то заторможенные. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось общаться с ним.
- Извини, мне некогда, - с нажимом повторила я и попыталась захлопнуть дверь перед его носом.
Однако он не дал мне этого сделать, подставив в проём ногу.
- Уйди отсюда! - я сорвалась на крик, вдруг впадая в панику.
С силой дёрнув дверь на себя, он шагнул в квартиру, я попятилась. Не знаю, наложили ли на моё поведение свой отпечаток недавние события, но впервые в жизни я испытывала такой животный страх. Спокойно закрыв за собой дверь, Костя, продолжая также дико улыбаться, медленно надвигался на меня. Через несколько шагов я уже упиралась спиной в кухонный шкаф. Дальше отступать было некуда, я просто смотрела расширенными от ужаса глазами на парня, находившегося явно в каком-то безумном состоянии.
- Нет, нет, нет, - выставляя перед собой руки и мотая головой повторяла я, когда расстояние между нами сократилось до пары шагов.
- Да ладно тебе, - растягивая слова и хватая меня за руки, произнёс Костя, - не корчи из себя целку, а то я не видел, как ты мне глазки строишь.
Он шагнул вплотную ко мне и прижал всем телом к шкафу, пытаясь обмусолить мне лицо. Мерзость, отвращение, грязь... Наверное, только сейчас я до конца прочувствовала смысл этих слов. Я дёргалась и брыкалась изо всех сил, пытаясь вырваться, или хотя бы высвободить руки из его цепкой хватки, но тщетно. Он только плотнее прижимал меня к шкафу и крепче сжимал тиски пальцев на моих запястьях, продолжая слюнявить мою кожу. Наконец, в своих попытках вырваться, я двинула ему куда-то ногой, очень надеясь, что в пах. Костя не отпустил меня, нет, но немного согнулся в пояснице, оставляя мне больше пространства для действий. Разглядев в этом надежду на спасение, я, сама не ожидая от себя такой силы, толкнула его. Костя разжал пальцы, ударившись спиной о батарею, и охнул. Я тут же кинулась к двери, но, не дотянувшись рукой до ручки, почувствовала болезненный рывок за волосы. Как же я недооценила его. Повалив меня на пол, парень уселся сверху, прижимая мои руки ногами, в его руке был нож. Мой нож, которым я всегда нарезала хлеб, и который, как обычно, лежал на кухонном столе.
- Ну что, добегалась, сучка? - Костя снова улыбался. - Будешь ещё бегать от меня?
Я почувствовала удар в бок, куда-то под рёбра, несильный, скорее даже толчок, но от него почему-то стало горячо.
- Будешь? - Снова толчок, - будешь?
Он повторял одно и то же слово как заведённый, перемежая свои выдохи толчками. Голова закружилась, одежда стала липкой, но я ничего не могла понять. Почему мне так плохо от каких-то слабых толчков?
Боль. Резкая, обжигающая боль вдруг накрыла меня, разрывая мир перед глазами белыми молниями. Я хватала ртом воздух. И никаких мыслей. Никаких. Только боль. Безумная, разрывающая, сжигающая. Даже зажмурившись, я видела её белые, ослепляющие вспышки. Больно. Больно.