-Там ничего интересного нет! -воскликнул Аркадий, но тут же осёкся. -Хотя, Вам виднее. К котловану можно безопасно подойти с другой стороны, в обход гаражей. Я Вас проведу. Идёмте.
Его энтузиазм поневоле передавался и мне. Несмотря на то, что в глубине души мне уже надоела эта бессмысленная прогулка. Мы прошли между гаражами и грязной, потрескавшейся постройкой, похожей на котельную, из-за которой торчала та самая полосатая труба. По пути нам попалось ещё несколько людей. В основном, одиночек.
-Как Вы думаете, -продолжил я разговор с Аркадием. -Это только здесь такая странная "точка притяжения" образовалась, или есть ещё где-то?
-Я думаю, что таких мест много. Очень много. И не только у нас в стране, но и по всему миру, -ответил следопыт. -Просто их ещё не обнаружили. Не открыли. Это место первое, стартовое.
-Пожалуй соглашусь. Но лишь с тем, что мода всегда остаётся модой. И если люди внезапно стали нуждаться в подобных "Фабриках Счастья", то они теперь будут возникать повсеместно, как грибы после дождя. Просто потому, что это поветрие. Это популярно.
-Не исключено. Вот только не везде люди смогут найти такие чудесные артефакты.
-Артефакты, -я цинично хмыкнул.
-Вы всё ещё недооцениваете силу этого места. Что ж. Ни Вы первый, ни Вы последний. Всё у Вас ещё впереди. Вон, видите тот холм? -Аркадий указал в сторону заросшей лебедой горки, которая возвышалась метрах в тридцати от нас, за разбитой дорогой, на которую мы вышли. -Там ещё год назад была ремонтная мастерская. Практически целая. Её какой-то местный крутыш потом сломал бульдозером, ради кирпича. Так вот я однажды, точно так же, как и с Вами сейчас, бродил здесь с одной очень симпатичной дамой. И она, как оказалось, была журналисткой, или какой-то Интернет-блогершей. Сейчас уже точно не помню. Сначала она мне не рассказала, кем является. Только потом призналась, что приехала за разоблачением. Хотела записать репортаж о "ложной Фабрике Счастья", где на самом деле ничего нет, а просто кому-то взбрело в голову надурить народ, чтобы он сюда массово ехал. У неё даже теория была выстроена. Что это, дескать, дело рук хитроумного собственника, который понимал, что торговый центр в этом месте не будет собирать достаточно народа, чтобы нормально окупаться. Поэтому народ нужно было притянуть сюда заранее. Сделать это место культовым. И вот тогда, на пике ажиотажа, отгрохать здесь всю положенную инфраструктуру, с магазинами, общепитом и кинозалами.
-Разумно, -признался я.
-Ну так вот, она решила лично разоблачить эту грандиозную аферу. Приехала, ходит, смотрит. Фотографирует. Деловая такая. Я её только об одном попросил. "Пиши что хочешь. Строй гипотезы. Делай выводы. Но пожалуйста, не оскорбляй это место. Не оскверняй его. Отнесись с уважением. Ведь даже если его чудеса, по твоему мнению, являются ложью, то ложь эта не от него исходит, а от людей. Это место не виновато в том, что люди, посетив его, обретают счастье. Оно просто существует. Как данность. И не стремится никого обмануть фактом своего существования". Девушка пообещала мне, что не будет клеветать на это место, что она стремится к правде во всём. И не в её интересах что-либо перевирать. Так мы с ней и дошли до этой дороги. Здесь она увидела мастерскую. Сказала, что постройка очень фактурная, и что хочет сфотографировать её поближе. По возможности, изнутри. Там грязища была по уши, как сейчас помню. Но я её провёл. Пришлось по каким-то несчастным кирпичикам с ней прыгать, по досочкам переходить, но в итоге мы всё-таки дошли до мастерской. Я туда не стал заходить. Остался снаружи, побродить. А она сфотографировала стены пару раз и перешла внутрь. Минут десять её не было. Хожу, прислушиваюсь - не слышу ничего: ни шагов, ни щёлканья камеры, тишина. Словно она там уснула. Или испарилась. Уже собирался зайти, посмотреть, чего она там притихла. Как вдруг она сама выходит мне навстречу. И так тихо идёт, что я не слышу её поступи. Будто она землю не задевает. Не вышла, а выплыла оттуда. Лицо как у Богородицы. Губы белые. Смотрит куда-то в небо. А руки, вот так, сложены на груди. И в руках знаете, что? Игрушка. Котёнок из мягкого такого полимерного материала, навроде прорезиненного поролона. Вот такусенький. Грязный! Поролон же от старости покрывается дрянью какой-то клейкой. И этот котёнок сплошь такой коростой покрыт. Я бы на него даже и не посмотрел, а она - заприметила. Я её спрашиваю, -"ну, что?" Она отвечает, -"вот. Нашла. Над верстаком стоял". И прижимает к себе этого котёнка, словно с самого детства с ним не расставалась. И с того момента - всё. Какой ей там репортаж? Обратно, напрямик - на выход. Села в свою машинёшку маленькую, котёнка на торпеду положила, и умчалась. Что она в нём увидела? Что он ей подарил? Так я до сих пор и не знаю. Но никаких разоблачительных статей от неё в итоге не последовало. Я, по крайней мере, не встречал.
Пока Аркадий рассказывал, мы неспешно дошли по дороге до котлована, в который эта дорога и спускалась, завершаясь внизу небольшим болотцем, и где на разные голоса квакали лягушки.
-Ну вот и котлован, -остановившись на краю этой ямы, следопыт вдохновенно простёр вперёд руки. -Прошу. Только к краям близко не подходите. Они имеют особенность осыпаться.
Я отошёл от него и стал медленно спускаться вниз по спуску. В глубине ямы что-то зашевелилось. Это была собака, которая недавно пробегала мимо нас. Безучастно поглядев на меня, она продолжила лакать из болотца. Не доходя до самого дна котлована, я остановился, и, уперев руки в боки, начал осматриваться. Впереди виднелся небольшой обвал. Огромные комья земли, с торчавшими из них корнями и сухими будылями, валялись у подножья вертикальной стены, над которой шелестел плотный травяной лес, по которому двигались невидимые люди. Ближе к спуску, обрыв постепенно менял угол наклона, превращаясь в относительно ровный склон, успевший зарасти молодыми деревцами. На дне котлована было практически пусто. Валялось старое колесо от грузовика, ржавый штык лопаты и сломанный геодезический треножник. Из стен, в самом низу, друг напротив друга, торчали гнилые огрызки канализационных труб. Больше здесь ничего не наблюдалось. Разве что в самом болотце. Но туда лезть смысла уж точно не было.
И никаких признаков "золотого шара". Вот оно - крушение мечты. Про себя, я сам над собой посмеялся. Повернув голову, и взглянув наверх, я заметил, как мой товарищ, выбрав место где травка была помягче, лёг навзничь, и, кажется, задремал, пригревшись на солнышке. "Пустышка", -думал я, созерцая пустынный зев котлована. -"Всё это место - обычная пустышка. Но что же в нём привлекает, чёрт возьми?" Утолив жажду, собака потрусила обратно. Тормознув возле меня, она понюхала мою штанину, чихнула, и побежала дальше - наверх.
"А если отбросить весь скептицизм, и поверить, что здесь действительно происходят чудеса?" -я попробовал "выстрелить" окурком так, чтобы тот упал в воду, но до болотца он не долетел. -"Допустим, на этом месте действительно побывали инопланетяне... Нет. Невозможно думать об этом всерьёз. Ну ей-богу, какие инопланетяне? Ими здесь не пахнет. А пахнет чем-то другим. Пахнет иной цивилизацией. Более могущественной и высокоразвитой. Технически, культурно, интеллектуально. Я вижу то, что от неё осталось. Жалкие, разлагающиеся ошмётки былого величия. И в отличие от тех же пришельцев, следы ушедшей грандиозности вызывают гораздо больше чувств и эмоций. Потому что они реальны. Осязаемы. В них запечатлено былое стремление. Прогресс неоспоримо отпечатался на этих развалинах, словно раковины доисторических моллюсков на камнях. Я не был на развалинах Карфагена, Пальмиры и Карнака, но подсознательно проводил параллели между ними и развалинами СПЗ. Здесь не было величественных колонн и каменных изваяний, но было нечто другое. Не менее фундаментальное и значимое. То, что впитало в себя не меньше, а то и больше человеческих сил и стараний. И хоть выглядели эти индустриальные колоссы не в пример грубее и топорнее античных храмов с гробницами, зато пользы людям они приносили несоизмеримо больше. Зачем нужна красота, если она бесполезна? Красота призвана всего лишь дополнять практический, конструктивный базис, а не подменять его собой. Сколько сил было потрачено на сооружение египетских пирамид? Сколько жизней угроблено? И что в итоге? Чем эти пирамиды помогли людям, кроме услады их глаз? Ничем. Они всего лишь памятники тщеславию людей, некогда возомнивших себя богами. Об этом начали задумываться ещё древние римляне. Их мыслители заявляли, что даже самый уродливый римский акведук - несоизмеримо прекраснее наиболее изысканных греческих монументов, поскольку являет собой настоящее чудо инженерной мысли, и приносит людям один из самых ценных ресурсов - чистую воду. С этим трудно не согласиться. Поскольку водопровод, при всей своей внешней непривлекательности, до сих пор является одним из самых важных элементов нашей жизни, который мы начинаем по-настоящему ценить только когда нам его перекрывают. Так же и здесь. Но почему-то древние могилы мы считаем достоянием нашей истории, а этот СПЗ - нет. Почему так? Ведь те, кто всё это ломали и растаскивали, вряд ли задумывались о том, что они разрушают драгоценные плоды чьих-то трудов. Как и не задумывались об этом всякие готы, гунны и татаро-монголы. Не ими было создано, а значит и не жалко вовсе. Печально об этом думать".