-- Кот, который был сам по себе?
-- Да. Его любили, кормили, давали кров, холили и лелеяли. Он воспринимал это как должное и абсолютно не чувствовал никакой благодарности.
-- И что случилось с этим котом?
-- Слушай. Коту давали всё, что он хотел, и выполняли все его желания. Ему, грубо говоря, сосали и вылизывали.
-- Я думал, коты сами себе лижут...
-- Это был не тот кот. Лизали ему, понимаешь, а не он себе или кому-то ещё.
-- Понимаю.
-- Но кот зажрался. Кот зажрался, присвоил всё бабло и с какой-то смазливой малолеткой умчался в другой город.
-- Что за город?
-- Москва.
-- Понятно. Поэтому ты была одна? Без кота?
-- Да. Я ответила на твой вопрос?
-- Вполне. Значит, Георгий...
-- Георгий.
-- Значит, сосала? Вылизывала?
-- Да.
-- Очуметь! Спасибо за откровенность!
-- Сам спросил. Тебе это так важно?
-- Мне уже всё неважно. Неважно!
-- Ты меня любишь?
-- Да... Нет... Не знаю... Я не могу быть с тобой больше, пойми.
-- Почему?
-- Ты сосала Гоше.
-- И что? Я тебя тогда даже не знала тебя!
-- Ничего! Иди ты, как ты могла???
-- Знаешь, что... Меня ещё никто туда не посылал. И я не хочу связывать жизнь с человеком, который может меня послать. Иди туда сам!
Красивая девушка вырвалась из объятий парня и быстрым шагом вышла из ЗАГСа.
Рыбалка
Горизонт окрасился в багровые тона. Была ночь, когда мальчики вышли из дома. Уже четвёртый час они в пути, и до речки оставалось совсем немного. Они и вышли с таким прицелом, чтобы к рассвету быть на месте. Ведь самый хороший клёв на утренней зорьке -- это знает каждый рыбак.
Тяжёлые рюкзаки оттягивали худые мальчишечьи плечи. Четырнадцатилетний Игорь был самым старшим и шёл первым. Взгляд устремлён вперёд на трассу, в ожидании заветного проблеска речной воды среди деревьев. Идти оставалось пару километров по дороге, а потом следовало свернуть в лес.
Следом шёл Гринька. При каждом его шаге из рюкзака раздавался лязг: это гремели ложки, бившиеся о походный, закопчённый котелок. Гринька был штатным кашеваром, а также слыл знатным спецом по приготовлению ухи.
Для Мишки это был первый такой поход. Рюкзака на нём не было, и свои нехитрые пожитки он нёс в большом полиэтиленовом пакете. Шёл Мишка, глядя в асфальт, а его руки держали ручки перекинутого через плечо пакета. Он уже начал сожалеть о том, что согласился идти с ребятами на рыбалку. По их рассказом, восемнадцать километров казались сущим пустяком, а прелести рыбалки во много раз превосходили возможные тяготы пути. Ну, а когда Гринька расписал тройную уху, у Мишки потекли слюнки и он согласился на всё.
Игорь обещал Мишке, что идти придётся недолго, потому что рано или поздно их подберёт попутка. Но машины проносились мимо, не останавливаясь. Мишка провожал их тоскливым взглядом, а однажды не удержался, побежал вслед, смешно грозя кулачком и выкрикивая ругательства.
-- Один тоже так... Ругался, кулаком грозил... -- недовольно заметил Игорь.
-- И что? -- спросил Мишка.
-- Водитель обидчивый попался, вернулся и поймал пацана этого.
-- И что?
-- И ничего. В речке утопил.
-- Шутишь?
- Вот те крест!
Мишка надулся, ускорил шаг и обогнал Игоря.
-- Чего это он? -- удивился Гринька.
Игорь пожал плечами. Мальчики переглянулись и пошли быстрее. Они как будто бы почувствовали запах свежей рыбы: речка была недалеко.
***
Палило солнце. Утренний клёв прошёл. Рыба лениво плескалась в садке, когда ребята вылезли из воды. Игорь первым плюхнулся в песок, натянул на нос кепку и затих. Гринька занялся чисткой рыбы, а Мишке поручил набрать дров.
Мишка, насвистывая, побрёл по пыльной просёлочной дороге в сторону леса. Рыбалка ему не понравилась. Черви выскальзывали из пальцев, выделяли какую-то грязь и выказывали полное пренебрежение к Мишке. У Игоря с Гринькой всё выходило складно, одно движение -- и червь извивается на крючке. Клевало у них не чаще, чем у него, но рыбы они поймали намного больше.
Какой-то особо самоуверенный окунь польстился на Мишкиного истерзанного дохлого червяка, позволил Мишке несколько раз прозевать подсечку и нагло заглотил наживку вместе с крючком. Оставшееся время Мишка провёл, тщетно пытаясь вытащить крючок из пасти строптивого окуня. Окунь раскрывал окровавленные жабры и словно ругал Мишку за мучения. Игорь с Гринькой лишь посмеивались, на что Мишка особенно злился. Друзья называются! "Подлецы! Сами же заманили! -- думал он. -- Говорила мама, чтобы я лучше дружил с Лёвой! Он -- настоящий друг, на рыбалки всякие не ходит, марками увлекается..."
Друзей он возненавидел и с тоской думал о том, что при такой жаре ему придётся торчать у речки ещё весь день, а потом пешком возвращаться домой. Он всё дальше и дальше ступал по лесу, подбирая какие-то веточки и сучки. Он не привык ходить босиком и постоянно ойкал, наступая на камешек или сучок. В плавках идти сквозь кустарник значило ободрать себе кожу, поэтому Мишка шёл по тропе. Мошкара и крупные слепни атаковали его со всех сторон...