— Я могу узнать, что с Данилом?
— Он задержан. Будет расследование. Максимум, что ему может грозить, так это наказание за проникновение в чужой дом, если не будет доказана ваша родственная связь.
— Понятно. Чем я могу ему помочь? — спросила Татьяна, получив в ответ очень такую красноречивую тишину. Эш отвернулся, обратив внимание на интерьер её спальни. Особенно его заинтересовали лежавшие на небольшом столике книги.
— Почему ты не спрашиваешь о судьбе Велидары?
— Что с ней случилось? — послушно поинтересовалась она. Узнала о том, что она выгорела. В своём противостоянии, женщина исчерпала не только собственные резервы, но и использовала все имеющиеся в наличии накопители энергии. Сейчас же она пребывала в беспамятстве. По словам целителей, у неё выгорели каналы, по которым в организме циркулировала энергия. И она теперь простой человек, хоть и имеющий специфические знания. Но знания без силы мало что могут дать.
— Хочешь с ней поговори… — поинтересовался Экшворд и оборвал себя на полуслове и замер, увидев, как испугалась и переменилась в лице Таня.
— Я не хочу её видеть. Я её боюсь.
— Она сейчас не опасна, Тьяна. Вам придется поговорить. Ты должна будешь объяснить, что случилось с её внучкой.
— Я… не… могу…
Она не была готова к этому разговору, пережитый ночью страх, вызывал ощущение беспомощности. Увидеть ту, кто это с ней сотворила? Поговорить с ней? Да, никогда!
— Я не смогу, — уже более твёрже ответила Татьяна, поднимая взгляд на герцога. — Это сильнее меня. Не могу.
— Куда же делся мой храбрый воробышек, который навёл шороху у меня дома? Который раньше ничего не боялся?
Экшворд пододвинулся ближе, взяв её руки в свои ладони, ласково погладил тонкие пальчики, подмечая следы, оставленные ночным происшествием. Коснулся каждого губами.
Она молчала, не зная, что ответить на это признание и простую ласку. А глупое сердце готово было выскочить из груди.
— У тебя есть я. Я буду рядом, помогу. Не хочешь видеть родственницу, я не стану принуждать. Но с парнишкой хотя бы поговоришь?
С Данилом пообщаться Таня была не против. Собственно говоря, разговор с ним состоялся в тот же день. Официально никто парня не задерживал. Об этом Таня узнала чуть позже, когда собралась с силами для предстоящего разговора. А состояться он мог не ранее, чем Рейгар убедился, что со здоровьем у неё всё в порядке. Для чего привлёк к этому помимо отчима ещё одного целителя, посадив Таню на коня своей сверхзаботой.
Вот, и где он был раньше?
А в голове звенела поганенькая мысль, что кое-кого интересует не она, а состояние здоровья очередного наследника.
Вторая нарисовавшаяся проблема — обидевшийся ребенок. Когда беготня вокруг неё закончилась, Таня настояла на встрече с сыном, вот только малыш, обрадованно сделавший в её сторону несколько шагов, вдруг замер, картинно оттопырил нижнюю губку, надулся, сверкая полными слёз глазенками на Таню, желая броситься в её объятия и не решаясь на это.
— Плохая мами. Блосила.
И это оказалось неожиданно больно. Действительно, бросила. Предала его доверие.
— Иди сюда, маленький, — присела она на коленки и протянув руки к мальчику, позвала его к себе.
Малыш стоял и дулся, хотя его решимость падала с каждой минутой, наконец детское сердечко не выдержало, слёзы хлынули ручьём, послышался громкий плач, а кто лучше всего может утешить и пожалеть?
Правильно. Мать.
До конца дня Рэм не желал слезать у Тани с рук, чем добавил ей хлопот. В свои два года мальчик оказался крепенький, увесистый, и таскать его на руках стало большой проблемой. А про то, чтобы уложить днём спать и уйти и речи не шло. Мальчик часто просыпался, контролируя, не пропала ли снова его мама. А увидев знакомый силуэт или услышав голос, тут же успокаивался и снова засыпал.
С Данилом Таня поговорила, ещё раз повторила то, о чём пыталась сообщить ночью. Парень не поверил. Напрочь отказался принимать Танину версию
— Талина, я понимаю, кто я, а кто сейчас ты. Зачем тебе такие родственники? Если не хочешь с нами знаться, так и скажи. Бабушка так хотела тебя видеть, говорила, что ты наследница её дара. А, что же получается? Мы зря сюда приехали?
— Данил, ты меня слышал? — начала сердиться Таня. — Я не твоя сестра. По крови мы родственники, но твоей Талины больше нет.
— Я тебе не верю, — зло процедил упрямый мальчишка, отворачиваясь лицом к стене. Сидел он на невысоком табурете сгорбившись, всем своим видом бросая молчаливый укор молодой женщине.