Конечно, у настоящих людей такого имени не было. Ну, настоящие люди вряд ли бы носили подобное имя. Это было имя героя, и никто не давал детям имена героев на случай, если они окажутся злодеями.
Вроде меня.
Дикон ухмыльнулся и налил еще виски.
— Кажется, это пошло мне на пользу. Что за имя такое Магнолия?
Он специально пробежался взглядом по моей полностью черной одежде и почти постоянной хмурости.
Я подняла бокал.
— Туше.
Дикон смотрел, как я пью.
— Ты сможешь сесть за руль после выпитого? — Он посмотрел вниз, на мою ногу, которая все еще болела, и черно-синие невысокие ботинки. — У тебя все хорошо? Ты можешь ходить?
Обычно я бы ощетинилась на такие вопросы как от бармена, так и от мужчины. Но мне было тепло от виски и как-то спокойно с этим человеком и его секретами, а его рука все еще лежала на обложке моей книги.
— Хорошо – это не то слово, которым можно описать мое состояние, — ответила я. — Но я буду ездить и ходить. Может быть, я перекушу в единственном ресторане в городе, не способным похвастаться маслом в качестве первого ингредиента.
Я почти сразу же отказалась от этой идеи, опасаясь, что люди будут подходить ко мне, чтобы поговорить о моей встрече со смертью, о новом доме и предлагать запеканки. Подобное уже случилось три раза по дороге от машины до бара.
Дикон усмехнулся.
— Ах, да, мы не очень поддерживаем движение за здоровое питание. Я бы предложил тебе что-нибудь здесь, но ближе всего к салату у нас только латук в наших бургерах. Даже это спорно.
Он посмотрел на пару мужчин, которые выглядели так, будто их имена должны быть вырезаны на столах, за которыми они сидели.
Я улыбнулась.
— О, поверь, я пришла сюда не ради еды. И даже не ради компании. Скорее отвлечься.
Дикон облокотился на стойку бара.
— Я специализируюсь на отвлечениях. — Его голос был мягче, чем виски, которое я пила.
— Держу пари, что так и есть. Но боюсь, что не смогу справиться с твоей версией отвлечения внимания, — честно сказала я ему.
От этого мужчины веяло сексом, и он явно специализировался именно на нем. Это пугало меня. И, конечно, я бы никогда в этом не призналась.
— Я слишком ванильная для тебя. — Я постаралась сказать это уверенно и с достоинством. Не выказывая слабости.
Дикон приподнял бровь во взгляде, который, по моему мнению, он довел до совершенства. Это был взгляд «брехня». Что имело смысл, ведь он был барменом и наслушался много всякой чуши. Слишком много лжецов искали правду на дне стакана с виски.
Включая присутствующую компанию.
— Не принимай близко к сердцу, что я тебе не верю, — сказал он и целенаправленно окинул меня взглядом. — Женщины со взглядом «трахни меня», губами «поцелуй меня» и отношением «я откушу тебе голову после секса» – не ванильные. — Дикон сделал паузу. — Ты не ванильная. — В его голосе звучал секс. Обещание секса. Даже воздух словно загустел.
На одну секунду я попалась на его крючок. Что-то все еще не умерло внутри меня. Мое либидо. И, возможно, я не была ванильной.
— К тому же, — сказал он, выходя из ступора, — я читал твои книги. Ну, не все, но это третья.
Я рассмеялась.
— Ты прочитал мои книги и решил, что знаешь о моих сексуальных предпочтениях?
Дикон приподнял бровь.
— Люди всегда думали, что я являюсь членом каждого секс-клуба в городе, купаюсь в козьей крови и испытываю оргазм на каком-нибудь алтаре. — Я отхлебнула виски. — Это единственное, что могло бы объяснить в моих историях женщину, ублажающую себя на глазах у сатаны, или пару, которая трахалась перед семьей, которую они только что убили.
Я улыбнулась при мысли о том, сколько писем с ненавистью это вызвало.
— Но дело в том, что люди ужасны. И ужасные люди любят писать об ужасном дерьме в интернете. Я – ужасный человек, поэтому у меня здесь отличная поисковая строка. — Я постучала себя по голове. — К тому же, я не склонна встречаться с мужчинами, которые совсем не ванильны.
Дикон наклонился ближе, так что я почувствовала запах виски, смешанный с мятой.
— И ты ждешь, что я в это поверю?
Я постучала пальцами по барной стойке. Он принял сигнал, как любой хороший бармен, и налил мне еще на два пальца.
— Надеюсь, нет, — сказала я. — Потому что тогда это будет означать, что мой фарс работает. — Я сделала еще глоток. — Но да, я встречаюсь только с обычными мужчинами. С трастовыми фондами. Обычно у них за фамилией стоит «третий». Трастовый фонд и гардероб от Brooks Brothers помогают. Мне нравится быть странной. Той, которая заставляет их чувствовать себя неловко. Иностранкой. Как будто я приземлилась на их бежевую планету. Им это тоже нравится. Им нравится приключение, когда они рассказывают своим друзьям, что они с кем-то вроде меня. Что я извращенка в спальне. Но на самом деле они хотят только миссионерскую позу и право хвастаться мною перед своими друзьями.
Я допила виски и встала на твердые ноги. Стоять сейчас было намного легче, чем, когда я шла сюда, потому что виски делало свое дело, притупляя самую сильную боль.
— Итак, малыш, боюсь, ты просто не в моем вкусе.
Я бросила пачку банкнот на стойку и вышла, прежде чем Дикон смог убедить меня в обратном.
~ ~ ~
Я столкнулась с ним, выходя из бара.
Буквально налетела на него.
Не только из-за виски. Вовсе не из-за виски.
Сейчас, когда я превратила этот ликер в основную группу продуктов питания, у меня выработалась определенная толерантность к нему. Я чувствовала себя трезвой. Слишком трезвой. Я столкнулась с ним не потому, что был пьяна или навеселе. А потому что не ожидала, что прямо в этом чертовом дверном проеме будет стоять стена в виде этого мужчины.
Не было мгновения замешательства. Я точно знала, на кого наткнулась. Поэтому я отпрянула назад, когда ударилась лицом о его грудь. Я была почти уверена, что у меня будет синяк и мне определенно придется сжечь свою одежду, чтобы избавиться от его запаха, каким бы слабым он ни был.
Он не извинился за то, что его большое, мускулистое и великолепно пахнущее тело встало у меня на пути. Он вообще ничего не сказал, просто стоял и смотрел на меня. Несмотря на то, что на нем были очки Wayfarers, мне не нужно было видеть его глаза. Его тело говорило за них.
— У тебя есть привычка стоять в дверях и вызывать у людей легкое сотрясение мозга? — спросила я.
Выражение его лица не изменилось. Это меня раздражало. Мне хотелось вызвать в нем какие-то эмоции. Особенно ярость, гнев. А не скучные улыбки, которыми одаривал меня Дикон, какими бы отвлекающими они ни были.
— Тебя не было дома. Подумал, что это единственное место в городе, где ты можешь быть. — Сент взглянул на бар, затем снова на меня. — Ты все еще должна быть на костылях.
— Я в порядке, — отрезала я.
— Ты упрямая, есть разница.
Я скрестила руки на груди.
— Ты приехал в город, чтобы пристыдить меня за пристрастие к алкоголю и отсутствие костылей? Потому что я уверена, что ни то, ни другое тебя не касается.
— Согласен.
Я ждала большего. Что Сент скажет что-то еще, что послужит причиной для того, чтобы он стоял в дверях, замышляя сломать мне нос своей грудью.
Ничего.
В эту игру я играть не буду.
Я направилась к своей машине, но далеко уйти не успела.
— Ты не поведешь машину.
Я повернулась, вскинув бровь и сузив глаза.
— Что, прости?
Сент не ответил, просто прошел вперед и выхватил ключи, болтавшиеся у меня на пальцах. У меня не хватило духа ударить его ими в глаз. Но желание было.
— Я отвечаю за тебя. Предполагаю, ты выпила больше трех порций виски, поскольку я чувствую его запах в твоем дыхании. Ты не сядешь за руль.
Он сделал паузу, чтобы удержать мое внимание, и пристально посмотрел мне в глаза.
— И, детка, я не говорю, что мне не нравится запах виски в твоем дыхании, мне просто не нравится мысль о том, что ты обмотаешься вокруг столба электропередач, потому что у тебя замедленная реакция, а твоя лодыжка не позволит тебе управлять машиной на механике.
Он был прав. Моя реакция была замедленной, потому что я не ударила его в глаз. А управлять машиной на механике с лодыжкой, на которую я едва могла наступить, было и правда непросто. Но я ни за что не скажу ему об этом.
У меня было серьезное дежавю, когда я поспешила догнать его и забрать свои ключи. Я не догнала его, пока он не остановился возле черного грузовика.
— Это не моя машина.