— Спасибо, — ответила я, обходя лужу, пока мужчина наблюдал за мной.
— Ты заблудилась?
Я посмотрела на колонку, достаточно старомодную, чтобы отсутствовал считыватель кредитных карт и достаточно простую в использовании. Я не заправлялась целую вечность. В Нью-Йорке моя машина стояла на парковке, которая обходилась мне в ту же сумму, что и аренда однокомнатной квартиры.
Мужчина, кажется, не собирался помогать мне, что тоже мне нравилось.
— Почему вы решили, что я заблудилась?
Он поднял бровь, не ответив, и посмотрел сначала на мою машину, а затем на меня, когда я начала наливать бензин.
— Вполне логично, — пробормотала я.
В то время как мы ждали, пока заполнится бак, мужчина не горел желанием поддерживать разговор. Он просто стоял и курил, явно слишком близко от бензоколонки, но его это, кажется, не волновало. Впрочем, он не выглядел и так, словно собирался тут все взорвать.
— Я купила здесь дом, — сказала я, когда бак наполнился примерно на три четверти.
Я впервые за последнее время выдала незнакомцу информацию, в которой он не нуждался и на которую не имел права. Всегда считала, что незнакомые люди или даже родственники не имели никакого права на то, чтобы я что-то им рассказывала.
Не то чтобы мне было некомфортно молчать с незнакомцем. Мне нравилось молчание. Но теперь, когда поняла, что этот незнакомец не угрожал моей жизни, я решила опустить щит грубости и жестокости. Немного.
Мужчина глубоко вздохнул.
— А, дом Эмили, — сказал он наконец.
В его хриплом голосе была какая-то изюминка. Знакомая мне грань. Грань смерти. Тьмы. Я догадалась, что история моего нового дома не была здесь секретом. Но секреты все равно ждали меня.
Они всегда ждали меня.
Я взглянула на табло, чтобы узнать цену на бензин, затем посмотрела на маленький магазинчик позади мужчины. Закрепив сопло на шаткой подставке, взяла из машины пачку двадцаток, подошла к мужчине и протянула ему. Он взял ее испачканными в масле руками.
— Ты здесь долго не протянешь, Нью-Йорк, — сказал он наконец.
В его голосе не было враждебности или угрозы. Просто констатация факта.
Я улыбнулась.
— Ну, я вас удивлю.
Уголок его рта слегка дрогнул.
— Что ж, женщины и правда склонны удивлять.
~ ~ ~
— Вот черт.
Я смотрела на стоящий передо мной коттедж, который нашла благодаря удивительно подробным указаниям «Зови меня просто Эрни». GPS никогда бы не нашел этот дом, потому что адрес был привязан к неправильному, мать его, местоположению на карте. Я планировала написать очень гневное письмо своему риэлтору. Даже набросала примерное содержание, пока ехала сюда. Дорога была ужасной. Неасфальтированная, с выбоинами грунтовая дорога, заросшая настолько, что корявые ветки по обочинам со скрипом сообщали мне, что портят краску на моей машине.
Мысленно проклинала Салли, решив, что ее любезное отношение по электронной почте и телефону было не более чем уловкой, чтобы продать мне кусок дерьма в глуши, где якобы обитает призрак викторианского подростка, который овладеет мной и в конце концов убьет меня.
Впрочем, винить Салли было не совсем корректно. Я ведь повела себя как тупая идиотка и купила эту чертову хижину, даже не взглянув на нее. К тому же, будет очень иронично, если автора ужасов убьет призрак, когда она зарабатывала на жизнь тем, что писала о них.
Я полагала, что здание окажется лачугой, что мне придется либо выяснить, как сделать умеренно сложный ремонт, либо бежать обратно в Нью-Йорк, поджав хвост. У меня даже были примерные планы на оба сценария. И меня бы совершенно не удивило, окажись я персонажем ситкома, и что в один прекрасный момент из леса выскочит лесоруб, чтобы либо убить меня, либо спасти от самой себя и дикой природы. Клише. Но это не значит, что гневное письмо риелтору-обманщице отменялось.
Как оказалось, письмо мне все же не понадобилось. Или какие-либо знания о строительстве. Или возвращение в Нью-Йорк с поджатым хвостом.
По крайней мере, пока.
Потому что я стояла перед одноэтажным коттеджем, который нельзя было назвать иначе как идиллическим. И, в отличие от многих подобных в анкетах людей в Tinder, этот дом был именно таким, как на картинке.
Здание было небольшим, приютившимся среди деревьев леса, к которому примыкало. Приветливая мощеная дорожка отделяла его от неухоженной подъездной аллеи, окаймленной яркими цветами и листвой незнакомых мне растений. К дому примыкало небольшое крыльцо с качелями. Свет был включен, как и обещала Салли, когда я позвонила ей пару часов назад, чтобы сообщить, что приеду сегодня поздно вечером.
Ключ лежал под ковриком — только живя посреди леса можно было смело оставить его так. Запахи грязи и природы вытеснил прискорбно неадекватный освежитель воздуха с ароматом «свежей сосны» в моей машине.
Ключ немного заело в замке, и я решила не думать об этом как о каком-то предзнаменовании. Хотя это было трудно. Я была писателем, и по роду своей деятельности придумывала всевозможные символы, призраков, демонов, проклятия, духов-убийц. Неудивительно что мои же творения невольно просочились в мою реальную жизнь.
Нет, неправильно. Я сделала карьеру не на придуманном. Я была девушкой, которая просыпалась каждую ночь ровно в 3:33 с уверенностью, что меня преследует демон. Что мои сны рисовали картины будущего. Что смерть преследовала меня и будет преследовать, если я не обману ее.
Все мрачные мысли вернулись на свои почетные места, когда я открыла дверь.
Интерьер хижины был не таким как на фотографии.
Он был лучше.
Поскольку помещение было маленьким, я прошла прямо в гостиную. У дальней стены стоял камин, не зажженный, но с возможностью это исправить. Из огромного окна открывался вид на озеро, мерцающее в лунном свете. Чертовски мерцающее.
В домике было тепло.
Гостеприимно.
Уютно.
А ведь я даже не была человеком, в лексиконе которого есть слово «уют», не говоря уже о том, что мне хотелось бы оказаться в месте, олицетворявшем его. В прежней жизни я предпочитала шик, функциональность и высокую стоимость.
Стоило мне сделать шаг внутрь коттеджа, и я уже думала о Нью-Йорке как о своей прежней жизни. Что, как я полагала, было правильным. Я чувствовала себя так, словно стояла перед выбором: уехать с шансом на выживание или остаться и умереть. Внутренне, конечно. Но для такого человека, как я, внутренняя смерть была так же непоправима, как и «настоящая».
Полы из твердой древесины покрывали мешанины ковров, которые не должны были сочетаться, но каким-то образом сочетались. Вокруг камина стояли белые диваны, а журнальный столик, похоже, был сделан из старой корабельной двери. Кухня пряталась в углу; вполне симпатичная, хотя и не слишком меня интересовала. Я была дерьмовым поваром. Пока жила в Нью-Йорке, не считала нужным учиться готовить. А с моей работой и имиджем, который я создала в социальных сетях, еда не казалась мне чем-то важным, если не считать того, что я была одержима ею.
Я знала, что спальня находится справа от гостиной открытой планировки, поэтому пошла в ту сторону, отмечая все, что было сделано в этом доме. Или, точнее, все, что осталось.
Коттедж продавался полностью меблированным, так как предыдущего владельца убили. Женщина, ненамного старше меня. Жила одна. Жертва неизвестных сил, обнаруженная возле своего причудливого маленького коттеджа у черта на куличках. Дело оставалось нераскрытым, никаких зацепок у полиции не было.
Именно по этой причине цена на дом и прилегающие земли сильно, очень сильно упала. Никто не хотел покупать дом, где произошло убийство. Разве что писатель ужасов, увлекающийся мрачными вещами. Именно убийство владелицы и подтолкнуло меня к покупке, хотя я не сказала об этом своей лучшей подруге. Кэти была довольно сумасшедшей во многих отношениях. По крайней мере, в очень приятном смысле. Например, она отказалась от многомиллионного контракта в клинике косметической хирургии, чтобы стать нейрохирургом. Так что я не сказала ей: «о, я купила дом, в котором по неизвестным причинам была убита женщина, а ее убийца до сих пор на свободе».
Моя мать все еще оставалась курицей, клевавшей своего единственного ребенка, потому что не могла клевать своего мужа. Потому что он не был ее мужем, не совсем, так же как больше не был моим отцом.
Я выкинула эту мысль из головы и сосредоточилась на чем-то менее мрачном. Например, на мрачном убийстве Эмили Эндрюс, тридцати четырех лет, графического дизайнера с прекрасным вкусом, если судить по спальне. Все в природных тонах. Белое пуховое одеяло, недорогое стеганое покрывало, простые, мощные и аккуратно расставленные произведения искусства. Очень даже приличный шкаф, учитывая размеры коттеджа. Ее одежда, к счастью, была убрана. Даже я не стала бы носить одежду мертвой женщины.