Он казался немного самодовольным тем, что собрал все это воедино и загладил предыдущий промах.
— Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать, агент. Вы обвиняете меня в убийстве Эмили? В том, что я каким-то образом организовала собственное похищение, позаботившись о том, чтобы ранить себя. — Я подняла руку. — Ради чего? Материала? О, для вас бы это все упростило, не так ли? Но, уверяю вас, ее убийство элементарно по сравнению с тем, какой материал у меня есть сейчас.
Я постучала по виску пальцами здоровой руки.
— Кроме того, вряд ли вы можете с уверенностью утверждать, что этот убийца не оставил в живых ни одной жертвы, поскольку большинство серийных убийц начинают с нападений, изнасилований и неудачных попыток похищения. Готова даже поспорить, что у вас крайне мало сведений о нем и нет никакой возможности сузить круг подозреваемых, поскольку он не оставляет вещественных доказательств. Я знаю все это, потому что сейчас пишу книгу, в которой серийный убийца расправляется с женщинами, и еще я умею собирать материал для достоверности своих историй. К тому же я очень предана своему ремеслу и, как бы мне ни нравилось ваше общество, сейчас я бы предпочла вернуться домой с виски за компанию и с рукой, на которой надеюсь не останется шрама на всю жизнь. Но, к сожалению, мы не всегда можем получить то, чего хотим. Поэтому я нахожусь здесь, с вами. И хочу сделать все, что в моих силах, чтобы поймать этого парня. Или, по крайней мере, дать вам что-то, благодаря чему вы сможете вычеркнуть несколько имен из вашего длинного списка подозреваемых.
Я встала и выпрямилась.
— У меня прекрасная память и я сообщила вам и вашим коллегам все подробности, которые смогла вспомнить. Так что, если вы не хотите меня арестовать, я поеду домой и постараюсь сделать все возможное, чтобы снова не столкнуться с каким-либо серийным убийцей. Мне бы не хотелось снова встречаться с вами в ближайшее время. Или вообще когда-либо.
Высказавшись, я повернулась и вышла за дверь.
Федерал не пытался меня остановить, потому что у него ни хрена на меня не было.
Сент ждал меня снаружи. Я позволила ему отвезти меня домой. К себе домой.
ГЛАВА 19
«Мне нравилось удивлять людей. Быть просто убийцей так скучно. Я хотел быть другом. Музой. Хотел всего этого. Но если бы мне пришлось выбирать что-то одно, я бы выбрал быть убийцей»
И снова Марго стояла на пороге дома Эмили, на этот раз с текилой и тортом.
— Торт? — спросила я, пропуская ее внутрь.
Она на долю секунды задержала взгляд на моей руке, прежде чем посмотреть мне в глаза.
— Потому что, когда удается выжить после встречи с серийным убийцей, нужно съесть торт. Без единого гребаного упоминания о том, что у тебя на него аллергия.
Я кивнула. Марго выглядела так, словно вот-вот разрыдается, поэтому я позволила ей накормить меня тортом, пока мы сидели на террасе.
— Ты в порядке? — спросила я с трудом вспоминая, когда в последний раз задавала этот вопрос и меня волновал ответ на него.
Марго посмотрела на меня с удивлением. Она достаточно хорошо знала меня, чтобы понять, что подобное поведение для меня ненормально.
— Ее похитил серийный убийца и она еще спрашивает, все ли со мной в порядке?
Я пожала плечами.
— Я выжила, а Эмили — нет.
Первый раз, когда мы произнесли ее имя.
Марго слегка вздрогнула.
— Я злюсь. Злюсь, что она мертва, а ему удалось уйти. Что... — она запнулась, — что меня не было с ней в тот день.
— Он просто пришел бы в другой, — пробормотала я.
Марго вытерла слезинку.
— Наверное, ты права. — Она посмотрела на озеро. — Она была хорошей подругой. Хорошие друзья нужны всем. Ты близка с тем доктором?
— Настолько, насколько это возможно.
Она вопросительно подняла бровь.
— Мы обе... отстраненные. Холодные. Нам обеим не нравится вся эта чушь — нытье о мужчинах, перепады настроения, семейные драмы.
— То есть почти все, что олицетворяет нормальную дружбу, — сухо вклинилась Марго.
Я одарила ее улыбкой «да пошла ты».
— Я не нормальная и сказала тебе об этом еще в первую нашу встречу.
— Именно поэтому ты мне и нравишься. Как же вы познакомились, два маловероятных существа?
— Я была уверена, что у меня опухоль мозга, — начала я. — У меня были мигрени, иногда темнело в глазах, так что, естественно, я разыскала лучшего нейрохирурга в городе и потребовала с ней встречи. Она осмотрела меня и заверила, что единственное, что не в порядке с моей головой — это тревожность. Я ответила, что мне нужен кто-то, кто время от времени будет напоминать мне об этом. Она предложила пойти выпить и записать все симптомы опухоли мозга, чтобы успокоить меня.
— Ты странная, Магнолия, — сказала Марго.
— Спасибо, — ответила я, съедая кусочек торта.
— Ты правда в порядке?
Я встретилась с ней взглядом.
— Нет, конечно, нет. Зато теперь я смогу закончить свою книгу. Так что все хорошо.
~ ~ ~
Сент пришел во время моего писательского загула. Я писала на террасе, ноутбук стоял на подставке, купленной для меня моей помощницей. Он не стал отвлекать меня, только положил на столик обезболивающее, которое я не стала пить, и вино, которое я конечно же выпила. Потом Сент исчез. Я не знала, ушел он или нет, в тот момент мне было все равно. Единственное, что в данный момент имело значение — моя история. Меня даже не волновало, что сейчас моей музой был монстр, оставивший мне шрам. Я просто писала и меня не тревожило, что он вернется.
Нет. Он сделал то, что должен был сделать и вряд ли вернется.
Оказалось, что Сент не ушел, потому что в какой-то момент он вернулся во двор. Уже стемнело, и он включил свет на террасе, после поставив передо мной тарелку с едой. От нее шел пар и прекрасный аромат, от чего я поняла, что умираю с голоду. История все еще звала, но я решила, что она подождет.
Прикрыв ноутбук, я подвинула стул. Сент сел напротив меня и молчал пока мы ели.
— Я найду его, — нарушил он молчание.
Я вскинула голову и посмотрела на свой ноутбук.
— Что?
— Того ублюдка, что прикоснулся к тебе и оставил шрам. — Его взгляд коснулся повязки. — Твой отец не сможет этого сделать, так что это сделаю я.
Слова звучали резко. Причиняли боль. Они мне не понравились. Не понравилось, что Сент упомянул моего отца, напомнив, что он больше ничего не может для меня сделать.
— Нет, — прошипела я.
— Почему, бл*дь, нет?
— Потому что я прошу тебя этого не делать. Не хочу, чтобы ты носился по стране, преследуя убийцу, который даже не собирался убивать меня. Если хочешь сделать это ради Эмили, то дерзай. Но не делай этого ради меня.
Сент сузил глаза. Я задела нерв, который хотела.
— Ты думаешь, что это какая-то часть твоего кодекса, — продолжала я. — Месть за меня. Срочная необходимость. Ты не нужен мне в качестве доверенного лица моего отца. Ты не нужен мне в качестве бойцовской собаки.
Он молчал. Просто смотрел.
— Ты так привык быть волком, злодеем, что не понял, что рядом со мной ты — овца. Ты — моя жертва, — закончила я.
— Может поэтому я и не могу выбросить тебя из своей чертовой головы, — прорычал он, поднимаясь со стула так, что тот грохнулся на пол.
Я тоже встала.
Сент надвигался на меня.
Я не отступала.
— Потому что любого, кроме тебя, я убил бы, считай он себя волком, а меня овцой.
Он погладил мое лицо, но не лаская. Это был мягкий вид насилия. Угроза.
— И иногда я фантазирую об этом. О том, чтобы причинить тебе боль. Чтобы ты перестала причинять боль мне. — Он отдернул руку. — Но я не могу. Я ни хрена не могу. Ты права. Я — твоя гребаная жертва.
Сент отступил назад, и я ощутила эту потерю физически. Я страстно желала последовать за ним, остановить его отступление. Но не могла. Даже с этим человеком, который обвился вокруг меня, как гребаный питон.
— Я не умею быть жертвой, Магнолия. И не хочу учиться.
Он отступил еще на несколько шагов.
Я думала, что Сент вот-вот бросится в лес, чтобы его больше никогда не видели, но он никуда не пошел. Он уставился на озеро.
— Я — сын проповедника, — проговорил он холодно. — Поздний ребенок. Родители всегда хотели детей, но долго не могли родить, считая это «Божьей волей». — Он усмехнулся. — Слишком смирились со своей судьбой. Слишком доверяли своему Богу. Но я родился, хоть и с опозданием. Они посчитали это чудом и назвали меня Энтони в честь святого, который находил потерянные вещи. Моя мама любила называть меня «Сент».