Выбрать главу

Глава 15

У Ине было еще одно место в доме, куда его тянуло с завидным постоянством — конец коридора, где опускалась лестница с мансарды и где дом прятал в стене дверь в детскую. В этот раз я обнаружила его сидящим у стены. Из-под прикрытых век просвечивало алым, голова чуть клонилась к плечу, затылок касался невидимого Ине, но прекрасно видимого мне косяка. Лестница была опущена. Он занял почти весь коридор поперек. Сложился в коленях, когда я прошла мимо и пальцами босой ноги прижал край юбки.

— И что ты там делал? — как бы между прочим спросила я, устраиваясь на лестнице воробьем, но развернулась боком и ногу вытянула так, чтобы мыском туфли касаться его. Не очень-то и тянулась. Одна нога Ине так и осталась согнутой, а вторая почти упиралась в противоположную стену.

— Проверил, хорошо ли ты спрятала мой подарок, — нараспев ответил он, словно продолжая прислушиваться к чему-то. Знакомая картина, видела неоднократно. Опять родственники решили пообщаться? Интересно, как давно он спал?

— А говорил, что не станешь смотреть, — я пошевелила ступней у него под коленкой. Страшный некромансер посмотрел одним страшным алым глазом, но я не устрашилась. Вот если бы обоими…

Цапнул меня за щиколотку и шикнул.

— Что? — я спросила беззвучно, но он услышал и снова одним глазом посмотрел, уже другим.

— Поет. И они все молчат. Ты не представляешь, как это восхитительно.

— Что именно?

— Тишина и флейта. Так чуднó… Я знаю мелодию. Впрочем, ее мог слышать и кто-то другой. Это похоже на колыбельную. Розовая заря полосой над горами, много воздуха, серебряные шпили башен, ветер на лице. Так я вижу. Еще свет. Золотой. Нездешний. Так похожий на твой, огонек.

Он погладил по ноге, и вдруго вскочил, сдернул меня с лестницы и вскинув на плечо поставил ногу на ступеньку.

— Куда! — завопила я, понимая, что мы такой конструкцией однозначно не впишемся в проем наверху.

— Посмотреть на мой подарок, ты на него давно не смотрела, — проигнорировав мой вопль, Ине зашлепал по жалобно застонавшим ступенькам.

— И сейчас не хочу, меня от него тошнит.

— Ты же еще не смотрела.

— Еще не смотрела, а уже тошнит, — ляпнула я, упираясь ногой в потолок и поняла, что да, действительно, тошнит. Ездить вниз головой животом на плече после двух чашек чая не очень-то комфортно. О чем и сообщила. Ине замер, обдумывая мои аргументы и объяснения, я продолжала изображать подпорку, сползающая по ноге юбка грозила нарушить приличия.

— Хм… Знаешь, я передумал, потом посмотришь, сама. Сейчас у меня желание сделать с тобой что-нибудь вопиюще безнравственное прямо на этой лестнице, очень уж вид хорош.

— Лучше попозже, — ответила я и икнула. — Мне бы сейчас… О, тьма… Кажется меня…

Так быстро в ванную я еще ни разу не попадала. Но главное — успела.

Мне деликатно позволили побыть пару минут наедине с собой и своим не слишком богатым внутренним миром, затем помогли умыться, потому что руки-ноги тряслись, и оттранспортировали в “скворечник”, где замотали в кокон из подушек и одеяла. Побуравили странным взглядом, потрогали лоб, проверили пульс, показали разные фигуры из пальцев. Некоторые были похожи на неприличные. Я хихикала, Ине смотрел укоризненно, один в один — ба Мелли, и начинал гимнастику заново. Хмурился — что-то у него не получалось. Я разнервничалась, а он вышел.

Вернулся и с видом специалиста, досконально изучившего предмет, спросил:

— И часто ты это пьешь?

— Иногда. Он вкусный. Ты серьезно? — И тут же вспыхнула, представив, где он сейчас был и что конкретно изучал.

— Фууу, мне опять дурно.

— Думаешь, можешь меня чем-то таким удивить? Моя профессия и брезгливость вещи малосовместимые. Итак?

Опять этот пронизывающий взгляд куда-то в пупок прямо сквозь одеяло и мои прижатые к животу коленки.

— Я не беременна, — ответила я и отвернулась. Будто от него можно что-то скрыть. Особенно теперь. Будто я стала бы от него скрывать. Особенно теперь.

Прятать обиду в подушках было удобно, но он тут же оказался рядом, обдав горечью вины, и обнял. Молча. А что тут скажешь?

— Я вас слышала. Тебя и Мелитар. Еще тогда. Я… Ничего. Ничего. Как-нибудь.

Ему было больно за меня, а мне плакать хотелось от его вины. Он знал. И я знала, что он знает. Собрал меня вместе с гнездом из подушек своими руками и в шею дышал. Кололся криво остриженными волосами. Наверняка сам себя обкромсал, глядя в ближайшую более-менее отражающую поверхность, и даже догадываюсь чем, потому что было лень искать где-нибудь ножницы.