И опять же, где доказательства, что амуниция его? Это приграничье, карантинная зона, здесь все можно купить и продать, было бы желание. Правила и законы остались за линией блокпостов и регулярных частей, ведущих планомерную зачистку отравленной черным мором территории.
Патрули на линии карантина никого силой не удерживали. Взбрело тебе в голову сунутся за черту — пожалуйста. Их дело стребовать «военный налог» и предупредить о последствиях.___________________1. Речь идет о характеристиках дара у темных магов: уровни бывают трех категорий и вне категории, виды по характеру развития — вектор и каскад, типы дара (возможность работать с силой грани) условно обозначены как «пульс», «волна» и «поток». В «потоке» отдельно выделяют самостоятельные подтипы «привратник» и «проводник». Подробнее о даре в двух первых книгах цикла «Некромант и Я»
Глава 11
— Куда ты шла — спросил некромант, прервав мои размышления.
— В местечко Иде-Ир.
— И ты знаешь, как туда добраться?
— Приблизительно.
Темный присвистнул с видом человека, собирающегося покрутить пальцем над макушкой.
— Что? — натопырилась я.
— Меня всегда восхищали люди-нелюди, способные на настолько героически-идиотские поступки.
— Тогда отведи меня туда сам, раз ты так восхищен.
— Я некромант, а не экскурсовод. Я поднимаю трупы, упокаиваю трупы…
— Мне не нужна экскурсия, я просто хочу, чтоб ты проводил меня до Иде-Ир.
— Поднимаю трупы, упокаиваю трупы.
— А за деньги? — предложила я, хотя никаких денег при мне и в помине не было, но возможно, я смогу достать их по прибытии на место.
— За деньги, все за деньги. — утвердительно сказал темный. — Упокаиваю трупы, поднимаю…
— Кроме трупов можешь что-нибудь поднять? За деньги?
— Хм… — темный методично меня оглядел, уделив особое внимание округлостям. Пониже спины, повыше пупка… Вернулся к тем, что пониже спины, и похабно ухмыльнулся. — Например, что?
— Свою задницу! — не выдержала я. — И отвести меня в Иде-Ир! Идиот…
— Звездочка моя, — очень ласково произнес некромант, и я так ошалела, что замерла, уставившись на него во все глаза, но этот придурок обращался не ко мне. Он тщательно отчищал вытащенным откуда-то обрывком ветоши лезвие лопаты и говорил исключительно ей. — Не пойму никак, эта истеричная особа пытается нас оскорбить или нанять?
Тьма хранящая, у этого уникума не просто крышка хлопает, у него вообще в домовине пусто, поскольку жилец, он же мозг, встал и ушел погулять.
— Отведешь? — уточнила я.
— А работу за меня кто сделает? Мне за нее реальные деньги платят, а не воображаемые.
— Вернешься и доделаешь, дальше линии карантина твои мертвяки все равно не убегут.
— Умри, обуза. Или давай я тебе карту подарю и пошлю. В нужную сторону. И покой… иди себе с миром.
Он уже не сидел, возвышался надо мной, чуть склонившись вперед и уперев лопату в мысок сапога и держа ее между нами как посредника в споре. Светлые сферы зрачков начало затягивать мглой. Выглядело угрожающе, но меня несло по кочкам от отчаяния. Я просто хотела умереть спокойно на том кладбище, а этот псих выдернул меня обратно, не спросясь.
— Ты вообще с живыми людьми умеешь нормально разговаривать?!
— Живые! Ау-у-у-у-у-у, — завыл темный в сторону, приложив ладонь ко рту, потом приложил к уху, будто прислушивался. — Никого нет. А с собой говорить — это патология.
— А с лопатой нет? — съязвила я.
— Вот когда она мне отвечать начнет…
— А я?
— Я тебя из-за грани достал, забыла? Ты порченый продукт. Смирись и живи теперь с этим.
Он перехватил лопату, нагнулся, поддел лямку рюкзака, закидывая на плечо, нервно колданул что-то на кострище — остатки хвороста и тлеющие угли превратились в черный сыпучий песок и осели — и ломанулся прочь с поляны в противоположную от реки сторону.
Я стояла с комом в горле и чувствовала, как вновь натягивается, оживает петля договора, будто этот псих одним своим присутствием невероятным образом ослаблял действие привязки. Через полчаса я буду чувствовать врезающуюся в шею и поперек сердца леску, силы начнут таять, станет трудно дышать, потом я лягу, как лежала на том кладбище, буду вспоминать свою никчемную жизнь и ждать, когда грань милосердно распахнет врата, за которыми, может быть, и я очень этого хочу, меня встретят мои родители.