Фантастическая повесть
ИРИНА И СЕРГЕЙ
На дачу к Северцеву съезжались друзья. Дочь профессора Ирина выходила замуж.
Константин Петрович Северцев был еще молод. Сорок три года - совсем немного для профессора. Он стоял, слегка поворачиваясь перед зеркалом, невысокий и юношески стройный. Его быстрые пальцы старательно расправляли галстук. Руки профессора все умели делать. Он был не только известным ученым, блестящим экспериментатором, по и музыкантом и спортсменом. У Константина Петровича смуглое лицо скорее татарского, чем русского, типа и узкие глаза с искорками юмора.
Близкий вечер ясно ощущался по удлинившимся теням деревьев, но особен тишине воздуха, в которой звуки, медленно замирая, гаснут. И в песне, знакомой с детства, "Ах ты, степь моя, степь широкая..." слышится особое раздолье.
"Как чисто, - подумал профессор, - как будто не радио, а кто-то рядом поет".
Он вышел из спальни.
В столовой говорила жена.
- Сюда, сюда фрукты. А шампанское пока на лед, на лед...
Слегка приоткрыв дверь, профессор заглянул в комнату.
Просторная, сверкающая чистотой столовая еще полна света. Три окна слева и три окна справа.
"Степь широкая, степь раздоль..." - звуки радио усилились, но вдруг песня умолкла, стало очень тихо.
Константин Петрович подоплел к приемнику, повернул одну ручку, вторую, переключил на другой диапазон волн. По результат один - шипенье и легкое потрескивание.
"Что случилось? - с досадой подумал Константин Петрович. И невольно прислушался. В поселке тишина. Даже громкоговоритель соседей на этот раз умолк. - "Это почему же? Прекращение радиосвязи?"
И резко поднял голову. Слева сквозь высокие и узкие окна прорывалось багровое солнце. Его сияющие контуры терялись в мареве зноя.
В этот год солнечная активность была повышенной. На поверхности Солнца много пятен, часты возмущения. Возможно, произошла вспышка, а это значит, во много раз увеличилось количество заряженпых частиц, пронизывающих атмосферу Земли. Вот почему прекратилась радиосвязь. Константин Петре вич подумал о том, что на Землю принесено еще обилие космических лучей несолнечного происхождения. Они потоками летят к Земле, пока не разгаданные, потому что неизвестно, где они возникли и почему несут с собой такую колоссальную энергию.
Профессор легко взбежал на второй этаж, где находился его кабинет, но, проходя мимо комнаты дочери, заглянул к ней.
Ирина гладила прозрачное белое платье. На ней пестрый узенький халатик. И сама она очень тоненькая. Личико нежное, розовое, с трогательными детскими очертаниями щек.
Константин Петрович издали улыбнулся ей, поприветствовал и исчез в своем кабинете. Общая дверь соединяла комнату Ирины с кабинетом профессора.
Вскоре Ирина услышала громкий разговор Константина Петровича по телефону, а потом его пгаги в коридорчике и на лестнице.
Девушка некоторое время стояла неподвижно. Детство уходило безвозвратно вместе с шутками отца, и этим домом, и садом... Ирина подавила невольный вздох, осторожно надела платье. Расправила пышную юбку, подняла руки, чтобы поправить прическу. И... закружилась голова... Легкая тошнота под ложечкой.
Зеркало рядом с окном. Ирина слегка повернула голову.
Солнце, уже совсем склоненное к закату, красноватым светом било ей в глаза. Из окна был виден их сад, невысокая ограда, другие дачи, а за ними речушка с берегами, поросшими ивой, за речушкой поле, а потом, у самою солнца, чернеющий лес. И Ирине показалось, что это уже когда-то было, что она уже стояла вот так перед окном своей комнаты, и так же ей солнце слепило глаза, и такая же игра света и тени на деревьях. Ирина отвернулась к зеркалу. Ее лицо покрылось синеватой бледностью.
И еще показалось... Нет, не показалось! А она явственно увидела, как возле ее открытого окна повис шар диаметром с чанное блюдце, мутно-голубой шар, в котором проскальзывали желтые тона и легкие вспышки искр. Ирина, чтобы не упасть, ухватилась за стул.
Шар как бы в раздумье еще немного продержался в воздухе, а потом медленно поплыл над садом.
Ирина отошла в тень, оглянулась на дверь. На пороге Сергей, он протянул к ней руки, сильные и загорелые. Ирина почти упала в его объятия.
- Что я... видела сейчас...
Она двинулась к окну. Сад оставался прежним, тени деревьев слились с темнотою травы, воздух густой, ни один листочек не шелохнется.
Сергей прижался щекой к ее щеке.
- Что тебя испугало?
- Н-не знаю... Наверно, показалось.
У Сергея вдруг все поплыло перед глазами. Его охватило чувство нереальности окружающего, как будто утрачена ориентация во времени. И то, что сейчас перед ним, - эта небольшая комната, косые лучи солнца, бесконечно родная Ирина в белом платье - все уже виделось ему когда-то... Ирина попыталась улыбнуться, превратить все в шутку...
- Ты почему пришел? Перед свадьбой встречаться нельзя. Так не принято.
Отгоняя непонятное, он приглушенно рассмеялся.
- Неужели мы будем делать только то, что принято?
- Ну, хотя бы сегодня...
- Хорошо, но только сегодня...
Он отпустил ее, прошел через комнату к дверям кабинета Константина Петровича и, уходя, еще раз оглянулся.
- Может быть, лучше остаться?
Ирина уже овладела собой, обычным смехом блеснули глаза.
- Иди! Иди!
В кабинете Северцева солнца не было, но не было и прохлады.
"Нервы пошаливают, - думал Сергей, - устал я. И бравирую опасностью, а излучения дают себя знать. Где же Константин Петрович?"
У Ирины тихо. Сергей спустился в столовую и у самых дверей столкнулся с Северцевым,
- А-а... жених... Пойдем...
Константин Петрович взял Сергея под руку, и они вышли на террасу.
Летом темнота наступает сразу. Перекликаются женщины и дети в деревне. Сохнущим сеном пахнет вечер.
Профессор и Сергей молча курили. Им хорошо вдвоем, хорошо даже молчать. Они любили друг друга.
Сергей встретил Ирину три года тому назад, когда она была еще худенькой девочкой с тугими косичками. А он учился на третьем курсе института ядерной энергетики. В тот год начал им читать теорию ядерных сил профессор Северцев.
Константин Петрович говорил увлеченно, страстно. Но никогда не забывал о слушателях. Он выбирал одного, который наиболее чутко воспринимал его мысли. Профессор как бы проверял на этом человеке убедительность своих доводов. Смуглое лицо Сергея Батарова, проникновенный взгляд-сразу же привлекли внимание профессора. Две-три беседы наедине, и Сергей оказался в числе сотрудников Северцева.
Однажды ранним летом, уже перед самыми экзаменами, Сергей приехал к профессору на дачу. Луна медленно выползла из-за леса. Сергей подошел к дому профессора. Кто-то играл старинный вальс.
Окна распахнуты в сад. Очень слабо освещена большая, почти без мебели комната. За роялем полная женщина, белокурые пряди волос на затылке выбились из прически.
А по комнате, сливаясь с темпом музыки, двигалась девушка в коротеньком белом платье. В ее движениях - трогательная угловатая грация подростка и профессиональное мастерство почти настоящей балерины.
Сергей вошел в дом, растроганный виденным, в ожидании чего-то необыкновенного. Терраса - маленький коридор - и дверь...
Сергей оказался в той же комнате. Музыка теперь звучала отчетливее. А девушка все так же продолжала танцевать, как будто не замечая его, или она просто не хотела отвлекаться.
И в ушах Сергея еще звучал последний низкий аккорд, когда женщина у рояля спросила:
- Вы что хотите?
- Константин Петрович просил меня прийти.
- К папе? - девочка стояла перед ним. - Пойдемте, я провожу вас.
Он следом за ней поднялся по узенькой лестнице и оказался в кабинете профессора, освещенном только настольной лампой. Теперь Сергей почему-то боялся смотреть на девушку. Но он знал, какая она, знал навсегда, на всю жизнь.
- Садись, Сергей, - указал ему глазами на стул Константин Петрович.