А затем со стороны крепости в них полетели уже ответные чары…
Фохот же пораженный случившимся смотрел на падающую фигуру одного молодого рыцаря и осознавал, что его продуманный и гениальный план… полностью разрушен.
И лишь одна мысль промелькнула в его голове в этот момент.
«Я тебя запомню…»
Глава 59. Подкрепление
Возникшая в щите черная дыра или что-то подобное начало стремительно втягивать в себя все заклинания вокруг. Мой трюк с привлечением внимания сработал и чары полетели вблизи, что позволило все это поглотить, вот только я недооценил количество и мощь этой магии, а потому дольше трех секунд мой новый прием не продержался и щит взорвался от переполняющей его энергии.
Взрывом меня отбросило назад и едва не переломало руку, но кости все же были достаточно прочными, чтобы выдержать такое.
Вот только я остался один в воздухе и сейчас стремительно лечу в толпу агрессивно настроенных арахнидов, которые уже жду моего приземления, а также те колдуны, что уже пришли в себя, очень недовольны случившемся и в мою сторону летят несколько заклинаний.
Что-то проносится мимо, и огромный меч устремляется в сторону магов, попутно разрушая все летящие чары.
— Держись! — прозвучало рядом, и мощная когтистая лапа хватает меня за плечо.
Над головой появился жуткого вида рогатый нетопырь, что схватил меня и удержал в воздухе. Он активно работал своими мощными крыльями, поднимая нас выше.
— А? Гуарун?! — удивился я.
— Ну, ты и псих, — усмехается вампир. — Но это было неплохо.
Меж тем на поле боя ситуация резко поменялась.
Маги в крепости, более не сдерживаемые необходимостью держать барьер, начали отыгрываться на своих противников. Пауки не сказать, что особо сильные магии. Да, вместе, с ритуалами они смогли совершить немалое, но им было еще далеко до специально обученных личей из Обсерватории, для которых нет проблем с источником силы и знаний. Так что вместо магических снарядов на армию пауков обрушились огненные смерчи, что начали выжигать их, на месте ритуалов колдунов начали падать осколки льда, что заставило тех спасаться бегством. Сложно колдовать на таком расстоянии, когда находишься под постоянным обстрелом.
Меж тем с другого конца этой армии до этого места добралась, и вторая группа всадников в более целом состоянии и начала оказывать поддержку тем, кто отстал от нашей группы.
— А вот и они, — сказал Гаурун, смотря на горизонт.
Там к нам на помощь стремительно приближалась еще одна армия нежити в составе тысячи бойцов, а среди облаков с неба начали спускаться приведения. Магическая атака обрушилась с новой силой уже с нескольких точек, заставляя часть врагов бежать, а других бросаться в бой в отчаянной попытке выжить.
— Этот бой закончился, — усмехается атавист. — Но война только начинается.
— Да уж… скучно точно не будет.
— Это верно.
Оставаться висеть в воздухе дело глупое, а потому вампир полетел в сторону остальных выживших рыцарей, что сейчас пробивались к спасению.
У земли меня встретила Гвен с Мерли, а также собравшийся по частям Бьонд. Сейчас я был не в лучшем состоянии для сражения, ведь на Оплот через Тьму я потратил слишком много сил.
Как ни странно, но прежнего пренебрежения от окружающих больше не было, на меня посматривали со смесью опаски и уважения.
— Настоящий псих, — рассмеялся выживший Борис. — Это неплохо! Ха-ха-ха!
Под демонический хохот мы помчались обратно.
Битва закончилась, но война только начинается. И что-то мне подсказывает, что она куда сложнее, чем может показаться…
— М-м-м-м… м-м-м-м… — прозвучало задумчивое мычание в полной темноте.
Могучая фигура крупного скелета, закованная в тяжелые латы, восседала на каменном полуразрушенном троне недвижимая вот уже долгое время. Обилие пыли на доспехах и костях четко показывают, что он не шевелился как минимум уже несколько недель погруженный исключительно в свои мысли.
Он сидел с закрытыми глазами, для него мрачный и темный мир вокруг был чем-то совершенно иным. Больше красок, больше яркости и больше положительного. Он знал о том, что случилось непоправимое, но верил, что сумеет все исправить.
— Да… скоро все будет, как раньше… я все исправлю, Повелитель, все изменю, — шептал он снова и снова.
Пролатус ненавидел себя за свою слабость. Когда он был больше всего нужен своему господину, он не смог помочь. Пораженный вражеским заклятьем, он был серьезно ранен и лишь беспомощно смотрел, как его дорогой господин сражается со своим врагом.