— А магия альфоров как-то связана с магией Междумирья?
— Нет. У альфоров свои заклятия, некоторые из которых, впрочем, действительно имеют сходство с чарами Междумирья, однако в целом имеют собственную природу. Тем не менее альфорам освоить магию Междумирья действительно гораздо проще, чем обычным магам — особый талант, прирожденная расовая особенность, важная, полезная и незаменимая. Способная оказать удивительную услугу.
— В этом медальоне тоже магия Междумирья? — спросил Эдмунд, обхватив ладонью чуть сияющее сокровище.
— Да, причём не самая слабая и неизвестная. Увы, эксперименты с магией Междумирья вроде тех, что проводили сестры Равенс, обычно плохо заканчиваются.
— А вы знаете какие-нибудь заклятия Междумирья?
— Да, несколько таких заклятий мне известно. Но я их практически никогда не применяю: это может грозить весьма плачевными последствиями. А вообще, магия Междумирья — это история долгая, запутанная, трудная. Полная нераскрытых секретов и загадок. Междумирье — это пространство малоисследованное. А нам пора уходить: всех вас уже и без того считают мёртвыми или пропавшими без вести.
— А битва с Маунвертом уже закончилась? — поинтересовался Том.
— Да, но, разумеется, это лишь временно. Совсем скоро сражения вновь продолжатся, только проходить будут уже в другом месте.
— Надеюсь, погибших в этой битве нет? — спросила Пенелопа.
— К сожалению, есть. Амадден Лангорн мёртв.
— Амадден? Нет… Неужели? — Сквозь слова Ральфа просочилась печаль, тяжкая, горестная, трагическая. Это была значительная потеря. Потеря милого друга, наставника, учителя. Потеря невероятно важного и ценного человека.
Кажется, Ральф в это не верил. Способен ли был он в тот момент поверить? Способен ли был осознать? Вряд ли. Слишком трудно, тоскливо, скорбно. Но он огорчился, искренне, неподдельно. Его взгляд помутнел, черты лица затуманились печалью, тяжкой, унылой. Голова опустилась, взгляд упёрся в древесные корни, что дышали слепым равнодушием. Что не знали сострадания. Что небрежно стояли среди неведомого леса, оплетённого ореолом чар.
— Да, мы все опечалены такой огромной потерей. Сейчас идут последние приготовления к похоронам Амаддена, и, я думаю, мы прибудем к самому началу церемонии.
Мавен Ворнетт сделал лёгкое движение, и перед друзьями, озарённый мутным сиянием, вспыхнул портал. Яркий, таинственный. Ведущий к небольшой площадке, расположенной неподалёку от дома Саманты Квэйн. К месту похорон Амаддена. К церемонии прощания с дорогим другом.
Глава 7. Похороны
Мавен Ворнетт куда-то повёл компанию, и, преодолев некоторое расстояние, друзья увидели большое скопление народу, сосредоточенное неподалёку от угрюмого лесочка, словно разделявшего скорбь с участниками торжества. Среди стоящих новоприбывшим не составило труда приметить множество знакомых лиц. И одной из первых, кто им бросился в глаза, оказалась Кантида Сауз, что, в общем-то, не было удивительным. Ведь Кантида принадлежала к расе альфоров, а значит, обладала способностью мысленно связываться с мёртвыми.
Участники собрания, ведшие тихие переговоры, не сразу заметили новоприбывших. Наконец, обратив на них внимание, маги приятно удивились, так как ложные слухи о гибели пяти молодых волшебников уже успели широко распространиться.
— А что с Лили? — тихо спросила Роуз у Мавена Ворнетта, когда компания приблизилась к участникам похоронной процессии.
— К сожалению, это никому из нас неизвестно.
Друзья сразу же обратили внимание, что среди стоящих Лилиан Вульфорд отсутствовала, и это вызвало у них беспокойство. Ведь компания искренне надеялась, что Мавен Ворнетт, нередко разрешавший даже самые безвыходные ситуации, если даже и не спас Лили, то знал хоть какие-то новости о её судьбе. И теперь выяснилось, что все их надежды были напрасными.
Но не обошлось и без приятных неожиданностей: среди стоящих друзья приметили Кэт Кристаленс, неизвестным образом вернувшуюся из нашего мира, в который её не без помощи магии отправили родители.
Само торжество проходило на относительно небольшом участке, окружённом редким и хмурым по виду лесом. Неподалёку находилось мутное озеро, в котором плавали невзрачные птицы. Создавалось ощущение, будто вся окружающая территория пропиталась томительной тоской. Стояла напряжённая тишина; лишь с запада доносился монотонный шум волн, разбивавшихся о каменистый берег.
Одежда, в которую были облачены участники процессии, в общем-то, не отличалась экстравагантностью. Ею служили длинные чёрные мантии, надетые на аналогичного цвета платья или костюмы. Единственным, на чём заострил внимание Эдмунд, ранее не присутствовавший на подобных мероприятиях в волшебном мире, были водружённые на голову каждого участника золотые обручи, украшенные алыми камнями, выглядевшими, словно капли свежей крови. Юноше было известно о традиции, связанной с обручами, которые жители магического мира всегда надевали на похороны павших в битвах воинов, однако воочию он сталкивался с её исполнением первый раз.
Все новоприбывшие были одеты не подобающим данному торжеству образом, однако Мавену Ворнетту не составило труда с помощью магии изменить цвет их одеяний. Поиски обручей для новых молодых магов также не отняли большого количества времени.
Закончив приготовления, компания присоединилась к процессии. Теперь все участники торжества ожидали речь, которую должен был произнести Мавен Ворнетт.
Тихие переговоры сменились всеобщим безмолвием, когда великий волшебник вышел вперёд и, повернувшись лицом ко всем присутствующим, заговорил.
— Сегодня все мы здесь собрались по весьма печальному поводу. И им стала гибель великолепного волшебника, отважного воина и настоящего друга — Амаддена Лангорна. Он проявил недюжинную храбрость, защищая наш мир во время битвы в Замёрзших землях, однако, к великому сожалению, оказался слабее своей противницы. Амадден пал под ударом смертоносного заклинания, пущенного в него Элеонорой Вульфорд, — начал Ворнетт.
Произнеся эти слова, маг перешёл к торжественной речи, которая сопровождалась мрачным звучанием странного музыкального инструмента и мерным плеском волн, напевавших унылую колыбельную усопшей душе.
Присутствующие, становившиеся всё более задумчивыми, внимательно слушали Мавена Ворнетта, не пропуская ни единого его слова. Особенно печальными выглядели родственники Амаддена, совершенно не готовые к столь значимой для них потере. Его мать безутешно рыдала, прижавшись к своему мужу, в то время как брат с опустошённым видом пытался найти кого-то среди всех участников. Тётя и дядя Амаддена, приходившиеся Ральфу родителями, конечно, сразу же побежали к своему сыну, в гибели которого были уже практически уверены.
Как только Мавен Ворнетт закончил свою речь, снова встав в ряды присутствовавших, вперёд вышла Кантида Сауз.
— Я слышу голос Амаддена Лангорна, — таинственно произнесла она, — он сожалеет о том, что ему пришлось так рано покинуть ваши ряды. Ему очень хотелось бы сражаться вместе с вами, дабы противостоять Маунверту и его прислужникам.
Затем Кантида запела. Из её уст полилась мелодия, поразившая участников церемонии своим мрачным великолепием. Эта песня, переполненная скорбью, была прекрасна, и в ней определённо слышалось нечто загадочное, потустороннее.
После того как участники, очарованные пением альфора, пришли в себя, большая часть из них стала по очереди произносить торжественные речи, затрагивавшие не только гибель Амаддена, но и те ужасные события, что происходили в волшебном мире в последнее время.
И вот, когда все, кто желал высказаться, завершили свои речи, вперёд вышел Ральф Лангорн. Вероятно, он специально тянул до последнего, чтобы произнести нечто поистине важное, адресованное каждому из участвовавших в погребальном мероприятии магу. Многие одарили юношу удивлёнными взглядами, так как, увлечённые своими делами, не заметили его неожиданное возвращение.