— А она говорила не верить приметам. Вот теперь-то она узнает, что это не так! Да, была битва, но благодаря отважному победителю и великодушной целительнице мы победили. Приметы не ошибаются, — уверенно провозгласила какая-то худая женщина с неаккуратным пучком, продёрнутым первой сединой.
— Не ошибаются! — подхватила её другая, шагавшая рядом.
Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице и преодолев широкий тёмный коридор, пропахший сыростью, толпа с шумом ворвалась в просторную комнату, не заставленную мебелью.
Руны. Таинственные руны испещряли помещение и смутно сверкали в лучах солнца, прорывающего ветхие тканевые портьеры. Запахи, пряные, сладковатые. Ароматы трав и зелий разносились по комнате, проникая в разумы, одурманивая головы тёплой сгущающейся пеленой. Эдмунд даже невольно коснулся небольшого следа на шее, оставшегося после встречи с Делинией Сэварт и её туманными чарами: в доме древней ведьмы стояла похожая атмосфера…
Впрочем, здесь всё было иначе — по крайней мере, безопаснее. Эти люди явно не располагали такой силой, как Делиния, и даже не владели магическими способностями. Опасения стали бы излишними, но осторожность всё же проявить следовало: толпа выглядела очень странно, таинственно, подозрительно. Словно находилась под действием опьяняющих веществ или внушений.
Выбравшись из круга, Саннорт заинтересованно глянул в середину комнаты, такую же пустую, смутную, загадочную. И с изумлением обнаружил Кэт. Которая сидела около костра, играющего багряными бликами, и опасливо наблюдала за неизвестной пожилой женщиной, сжимавшей в дрожащих руках резной обруч. Кристаленс явно не замечала сопутника.
Если бы люди не заливались хвалебными криками, Эдмунд бы, несомненно, позвал Кэт, но сейчас в этом не было смысла. Она бы его не услышала, как бы он ни старался, как бы ни кричал.
Впрочем, стараться не пришлось: Саннорта провели в середину комнаты, и вскоре он уже сидел рядом с Кристаленс, разглядывая трещащие языки пламени. Разумеется, теперь девушка его увидела. Она удивлённо приподняла брови, немного придвинулась к приятелю, но не стала ничего не спрашивать, явно осознавая бессмысленность разговоров в помещении, наполненном шумящими людьми.
— Нас сейчас убьют? — лишь спросила Кэт, пытаясь перекричать гомонящую толпу. Похоже, она тоже не знала, что готовила подозрительная незнакомка, игравшая с костром и пряностями. Оставалось только предполагать.
Старуха, что ловко сражалась с врагами, подкралась ближе. В её руках по-прежнему поблескивали кинжалы, отражая блеклые отблески пламени. Будто женщина опасалась, что магические молнии, разнёсшие врага, — это лишь иллюзия. Будто полагала, что ещё немного — и кровожадная армия вновь начнёт рушить стены города, на этот раз начав своё дело с сомнительно безопасного укрытия.
— Никто вас не будет убивать, глупая… — проскрипела она, зачем-то начав свободной рукой приглаживать растрепавшиеся волосы Кэт.
— А что же тогда всё это значит? Зачем огонь? Зачем обручи?
— Эти обручи пророческие. Надев их на голову, вы сможете узреть нечто, так или иначе связанное с вашей судьбой. Так мы награждаем волшебников, оказавших нашему городу невыразимую пользу. Это — благодарность.
— А можно как-то от этого… отказаться? — поинтересовалась Кристаленс, сомнительно прищурившись. Кажется, она, как и Эдмунд, не особенно доверяла чудаковатым людям, зачем-то принявшимся чествовать мнимых победителей. Это было к лучшему.
— Дура! — горестно прикрикнула женщина, слегка толкнув Кэт. В её глазах заплясали искорки тихого безумия, лицо исказилось какой-то скорбью, унылой, тягостной.
— И почему же я дура, если я великодушная целительница? — Кэт подняла голову, испытующе поглядев на старуху, но та промолчала — лишь занялась горестными вздохами и причитаниями.
Всё стихло. Отпрянули, расступились люди, полностью освободив середину загадочного зала. Женщина, сжимавшая в руках наполовину горящие обручи, отошла от огня и приблизилась к волшебникам. Все замерли в ожидании неизвестного. Незнакомка поспешно протянула один обруч Кэт, а другой — Эдмунду.
— Надевайте их на голову — и они покажут вам момент, как-то связанный с вашей судьбой. Это могут быть и символы, и прямое изображение — как получится. Пламени не бойтесь: оно ненастоящее, поэтому, я полагаю, безопасное. Глаза не закрывайте.
Кэт и Эдмунд замялись: облачаться в горящие обручи, которые подозрительная женщина с опаской держала за незажженную часть, вряд ли представлялось хорошим решением. Может, следовало отказаться, пока не поздно? Если это вообще было возможно…
Друзья хотели возразить, но их никто не слушал. Незнакомка же, решив не медлить, сама кинула им на головы обручи, странные, таинственные. Пылающие игривым пламенем и пропитанные дурманящими травяными запахами.
— Не закрывайте глаза, — лишь повторила смутным шёпотом травница.
Сначала Саннорт ничего не почувствовал, кроме теплеющей тяжести обруча, вспыхнувшего на его голове. Но потом всё словно начало плыть. Люди помутнели, обратившись пятнами, затерявшись в тумане; голоса стихли, разнёсшись по залу неясными отзвуками. Только незнакомка, принёсшая огненные кольца, что-то тихонько шептала. Словно накликая своим голосом образы, смутные, непонятные.
Туман. Комната полностью исчезла, окунувшись в белесую кисею, и, кажется, на ее месте возник озерный берег. Эдмунд напряг глаза, пытаясь разглядеть что-то в расступающейся дымке.
Впереди, без сомнения, протянулось озеро, глубокое, прозрачное, зеркальное. Окружённое изящно стриженными кустарниками и витыми лианами сада. Покрытое невесомым покрывалом лепестков, срывавшихся с цветущих деревьев. Где-то заливались дивными трелями птицы, убаюкивающе шелестела трава, вдалеке перекликались приглушённые неразборчивые голоса. Терпкие запахи цветения разносились по волшебному берегу, пропитывая каждый камешек, каждую травинку, каждую хрупкую веточку. Приятно. Удивительно приятно, словно всё это происходило в мечтах, смутных, таинственных, далёких.
Тем не менее Эдмунд оставался на месте: он просто не знал, куда идти, куда сворачивать. Как будто пространство вокруг было тупиком, специально установленным внутри иллюзорного лабиринта. Может, следовало найти людей?.. Без них в этом саду становилось немного не по себе.
Только Саннорт намерился двинуться в путь, как прямо перед ним возникла незнакомая девушка, хрупкая, изящная. Может, не идеал красоты, но весьма миловидная — особенно глубокие серо-голубые глаза, наполненные безмятежным блаженством. Её блестящие каштановые волосы, закрученные у кончиков, мягко развевались в дуновениях летнего ветра; на сердцевидном лице застыло добродушно-идиллическое выражение; пухловатые губы растянулись в сладкой улыбке. По возрасту незнакомка была примерно такой же, как и Эдмунд, или, возможно, старше — совсем немного. Неожиданно. И как он её только раньше не заметил?
— Опять ты меня называешь Эммариэль! — Девушка капризно поджала губки, изображая жуткую обиду. — Ты же знаешь, что я ненавижу своё полное имя. Эмма. Просто Эмма. Запомни… А то я сильно рассержусь и ничего тебе не покажу. — Сказав это, загадочная Эмма заливисто засмеялась, протянув Эдмунду свою маленькую ладонь. — Ну ладно, прощаю: не могу на тебя обижаться. Это ты тоже знаешь…
Незнакомка изящно пошевелила пальцами и прошептала заклинание,
от которого на руке ее появилась небольшая сверкающая фигурка. По виду напоминающая символическое сердце. Знак светился, переливаясь красками, яркими, нежными, трепетными; лицо Эммы сияло. Магические искорки расплескивались в разные стороны, разлетаясь по саду цветастым фонтанчиком.
— Как видишь, у меня снова восстановилась магия, и я хочу это своеобразно отпраздновать… Конечно, такое обычно делают во время свадьбы, но я не нарушаю главное условие, позволяющее это осуществить раньше: мы одного возраста. Ты ведь не имеешь ничего против ритуала магического скрепления наших отношений на долгие годы? — девушка перешла на шёпот, ласковый, но немного волнительный. — Нам ведь уже ничего не помешает, правда? — Она ещё сильнее приблизила свою руку к Эдмунду, с искренним изумлением взиравшему в её сияющие глаза. — Если ты согласен, то теперь твоя очередь, милый.