— Тебя пугает смерть? — осторожно поинтересовался юноша, при этом прекрасно осознавая некоторую нетактичность своего вопроса. По правде говоря, он и вовсе не собирался спрашивать ничего подобного, но, изумлённый заявлением подруги, не сумел удержаться.
— Нет, для меня это было бы слишком грустно, — Лили горько усмехнулась. — Не пугает, но и не привлекает. Хотя в детстве я ужасно боялась смерти. Как ни странно, все изменил именно случай, напрямую с нею связанный. Отец на моих глазах расправился со служанкой, которую тоже обвинили в предательстве. После этого я долго терзалась, думала, размышляла. Однако Джеймс сумел успокоить меня и убедить, что, на самом деле, все не так уж и страшно… Как же все-таки я по нему скучаю! Сегодня, в годовщину его гибели, — особенно остро. — Печально улыбнувшись, Лилиан принялась с тоскливой нежностью рассматривать горячо любимую фотографию. Эдмунд между тем, взглянув на изображение, невольно отметил для себя, как сильно изменилась и повзрослела милая улыбчивая девчушка.
Словно вдохнув глоток свежего воздуха со страницы старого, родного снимка, Лилиан поспешно сложила и убрала фото в карман. Затем отошла от дерева и неспешно двинулась в сторону реки, плескавшейся, колыхавшейся. Тихо ударявшейся о холодное побережье.
Дождь забрызгал мелкими вязковатыми каплями. Уплотнялись в промозглом шёпоте тучи; небо становилось серее и пасмурнее. Где-то позади протяжно зашуршал туманный лес, окутанный призрачным дымчатым куполом, смутной загадочной линией протянувшийся неподалёку от сердца материка. Тот самый обширный лес, в дебрях которого некто оставил загадочный дневник.
— Сочувствую. Твои родственники невообразимо жестоки, — мрачно отозвался Саннорт, искоса поглядывая на угрюмые трещащие вершины.
— Я ненавижу их с самого детства! — резко выпрямившись, Лилиан полностью развернулась к другу — и он невольно уловил её взгляд, наполненный откровенной яростью. — Всех, кроме Джеймса, конечно. — Лилиан сдавленно вздохнула, печально понурив голову. Она не кричала и не срывалась — кажется, её голос звучал по-прежнему ровно, спокойно, сдержанно. Только в глазах отчаянно плескалась ярость, смешанная с глубокой тоской.
— Ему было всего двадцать шесть… А впрочем, оставим эту тему: уже прошёл год, да и я не хочу лишний раз тебя грузить. Задание не ждёт. Сейчас я с помощью заклинания попробую поискать в реке осколки.
— Лили, подожди, — неожиданно Эдмунд остановил Лилиан, направившуюся к реке. Он не мог оставить такое дело незаконченным. Нужно было хоть чем-то помочь девушке — теперь он это твёрдо решил.
Саннорт острожно взял Лилиан за руку, и та, слабо улыбнувшись, вопросительно просмотрела в его обеспокоенные серые глаза.
— Если тебя это так тревожит, мы не должны пускать все на самотёк, — уверенно заявил Эдмунд. От этого взгляд Лили на какой-то миг наполнился искренним изумлением, но, не став открыто его выражать, девушка тихо произнесла:
— Да, тревожит, но есть ли смысл это обсуждать сейчас? Прошёл год, моего брата не вернуть, мы продолжаем его задание. Нужно думать о деле. Честно говоря, я и вовсе не хотела начинать эту тему… — Лилиан снова печально опустила голову, принявшись рассматривать аляповатые прибрежные камни. — Случайно получилось.
— Смысл определенно есть, — таким же твёрдым тоном уверил Саннорт. — Это — как минимум мотивация к нашему дальнейшему продвижению и достойному завершению задания. Я, конечно, не навязываюсь, но, возможно, тебе станет лучше.
— Может быть, ты прав… — Лили многозначительно замолчала.
Между тем Эдмунд внезапно вспомнил, как он отреагировал, как ответил на печальную историю Лилиан в прошлом году. Вместе с Кэт выразив соболезнования, он просто перевёл тему. Равнодушно, безропотно, холодно. В тот момент, когда Лилиан хотела рассказать о разрушившейся семье и несчастной девушке Джеймса, так и не дождавшейся свадьбы. Кажется, это было грубо. Неприятное чувство одолело Саннорта — как будто он совершил какую-то ошибку, глупую, оскорбительную.
— Ты обижаешься на меня за то, что в прошлом году я придал этому событию иное значение?
— Нет. Тогда я даже была благодарна тебе: мне не хотелось обсуждать эту тему. Меня волновали осколки зеркала Вечности. Они меня волнуют и сейчас, но в голову часто закрадываются мысли о Джеймсе и его мучительной гибели. Его предсмертные судороги, его последние слова, кровь, хлеставшая из глубокой раны… — Говоря это, Лили крепче сжала руку Эдмунда, словно ища у того поддержки. — Помню, в тот роковой день мы, словно предвидя, вспоминали наше детство. Говорили о многом. — Голос девушки немного дрогнул, но она оставалась ровной, спокойной, невозмутимой. — Например, о том, как, когда мне было три года, Джеймс пытался научить меня магии. Три года, представляешь? — Лили невесело усмехнулась, вспоминая это событие. — Ему было тринадцать, он никогда не делал домашних заданий и не практиковался в магии, поэтому не слишком хорошо учился и часто использовал для заклинаний специальную волшебную вещь — замечу, один из немногих подарков от матери. Однажды он захотел научить меня колдовать и дал мне эту вещь. Но вышло несколько по-другому: эта «игрушка» мне настолько понравилась, что я забрала ее и упорно не хотела отдавать, как он ни выпрашивал, что бы ни делал. После Джеймс вовсе перестал использовать такие вещи, начав колдовать самостоятельно. Так он и совершенствовался…