— Да так минут двадцать.
— Нехорошо, — протянул Иван Данилович и, бросив дежурному офицеру: — Скажите генералу, что я сейчас вернусь, — пошагал прямо к брату, да так торопливо, что Комаров еле-еле за ним успевал. — Саша, милый, прости, недосуг. В приемной давно ждет командарм авиации. Ужинай без меня, вот с Алешей. Я как освобожусь, сразу же приду.
Но детальное рассмотрение и уточнение всех вопросов боевого авиационного обеспечения операции «Багратион» в предоперационный период и в ходе самого наступления отняло много времени.
Проводив командарма, Иван Данилович, несмотря на поздний час, все же пошел к брату. Тот, похрапывая, уже безмятежно спал.
— Эх, Саша, Саша, — грустно промолвил Иван Данилович, устало опустился на табуретку и, глядя на него, заботливо поправил сползшее одеяло. — Ладно, спи, — сказал он, решив все утро посвятить брату.
Возвратясь в дом, он направился в кабинет, сел за стол и взялся за то, что должен был сделать утром к одиннадцати. Но тут беспокойная мысль о вводе в прорыв вдоль Минской автомагистрали танкового корпуса и танковой армии остановила его. Он подошел к покатому столу и склонился над оперативной картой. Густая сеть траншей и заграждений, противотанковых районов и артиллерийских позиций представилась ему по обе стороны Минской автомагистрали по ту сторону фронта.
В голове гудело: «Здесь не прорвешься, повиснешь со своими танками». И генерал Черняховский уже в который раз переводил взгляд на полосу наступления армии генерала Крылова Лиозно — Богу-шевск, наводившую на всех командиров страх своими лесами и болотами. Устало потянувшись, он включил радиоприемник. Тихо полилась мелодичная песня, напомнившая Ивану Даниловичу далекое детство. Склонившись над картой, он тихо вторил:
И вот пришло решение: на всякий случай отработать второй вариант ввода в прорыв танкового корпуса севернее шоссе и танковой армии — в полосе войск генерала Крылова. «Надо все это доложить Сталину, чтобы он утвердил». Послезавтра Ивану Даниловичу предстояло ехать в Ставку — докладывать свое окончательное решение по операции «Багратион». Черняховский сделал шаг, другой и остановился, припоминая, что еще должен сделать прежде, чем пойти спать. Затем, приоткрыв в приемную дверь, чтобы, сказать, когда его разбудить, от яркого солнца зажмурился:
— Уже утро?
— Так точно, товарищ командующий, уже утро, — улыбнулся капитан и еле скрыл удивление, когда Черняховский сказал ему, направляясь к себе в комнату:
— Прошу в семь ноль-ноль стукнуть мне в дверь. И ровно в семь часов стук поднял его.
— Уже? — удивился Иван Данилович. Но, как всегда, быстро поднялся, обежал трижды вокруг дома, потом, возвратясь к себе, побрился, оделся и, не задерживаясь, направился к брату, бросив на ходу капитану: — Как только придет генерал Баранов, доложите мне. Я в домике рядом.
Александр еще спал.
Иван Данилович шутливо прокричал:
— Подполковник Черняховский! Подъем!
— А, это ты, Ваня? — Александр, смотря спросонья заспанными глазами, сел. — С добрым утром!
— С добрым утром, — ответил Иван Данилович.
— А мы с Алешей вчера тебя ждали до первых петухов.
— Прости, Саша. Я и сам хотел, но никак нельзя было вырваться. Приходил к тебе, но ты уже спал.
— А знаешь, Ваня, пожалуй, за всю войну я в первый раз так спал. Наше дело, танкистов, сам знаешь, какое. Так что часто не до себя. Иной раз так измотаешься, что где сунешься, там и спишь. Ну, а как ты?
— Как тебе сказать? Сам видишь, для сна все есть, да вот только времени маловато…
За завтраком больше разговаривали, чем ели.
— Завидую тебе, Ваня. Ты вот недавно был у своих, видел жену, ребят, всем сердцем пережил радость этой встречи. Да и теперь едешь в Москву, снова увидишься… А я вот как в сорок первом подняли по тревоге, так с тех пор своих и не видел, — Александр сокрушенно опустил голову.
Ивану Даниловичу до глубины души стало жаль брата. Он подсел к нему и, обняв, прижал к себе…
Прощаясь с Александром, Иван Данилович смотрел на него скорее как отец, а не брат.
В приемной его уже ждал начальник инженерных войск фронта генерал Н. П. Баранов.
— Чтобы не терять времени на объяснение, прошу вас, Николай Парфентьевич, к карте, — показал он на покатый стол и сам пододвинул к нему свою рабочую «карту раздумий». — Вот мое предварительное решение второго варианта ввода в прорыв в полосе армии Крылова танковой армии маршала Ротмистрова. Давайте, Николай Парфентьевич, представим на этом направлении все трудности, неожиданности и порассуждаем вслух, что надо делать, чтобы здесь ввести в прорыв не только конно-механизированную группу, но и танковую армию.