Командующий крепко пожал старику руку:
— Добры дзень, отец! Тяжело было под фашиста-ми-то?
— Цяжка, ой як цяжка, сынки мои! — И полилась речь старика, полная горечи и печали.
— Чем же тебя, отец, обласкать? — вопрошающе окинул всех взглядом генерал Черняховский. Генерал Макаров крикнул своему порученцу:
— Беспалый! Посмотри, нет ли у ребят табачку?
Солдаты с полуслова поняли, бросились к бронетранспортеру и притащили весь свой НЗ.
— На, возьми, отец, — Василий Емельянович протянул старику хлеб, а солдаты — консервы, сахар и пачки махорки.
— Чаго-й ты, сынок милый, — замахал руками старик, наотрез отказался взять что-нибудь. — Я тут тоже як бы на варте. Коли што, то павинен хутка своим паведамиць. Они там, — старик показал в сторону Орши, где за лесом беспрерывно грохотал бой. — Им ваш камандир баявую задачу поставил.
— Как тебя, отец, величать? — спросил командующий.
— Мяне? Рыгор Яхимчук, товарищ командир.
— А по батюшке?
— Ничипорович.
— Так вот, Рыгор Ничипорович, берите все это. Чем богаты, тем и рады. А своим товарищам передайте, — продолжал Иван Данилович, — что командующий и член Военного совета фронта шлют свой боевой привет и желают им сегодня же освободить Оршу.
— Дай бог, дай бог… — растерянно лепетал старик, кулаком вытирая слезы.
Вернулись на КП как раз к «последнему часу». Командующий отмечал на карте лишь большие пункты: Жлобин, Горки… Его интересовало, как двигаются соседние фронты.
Макаров сидел напротив Черняховского и переживал: сказать или не сказать Ивану Даниловичу о гибели брата? Решил пока не говорить: командующему и в эту ночь предстояла напряженная работа.
— Что-то вы мне, Василий Емельянович, не нравитесь. Нездоровится?
И Василий Емельянович не выдержал. Дрогнувшим голосом сказал:
— Печальная весть, Иван Данилович, брат…
Черняховский с полуслова понял, что с братом случилось что-то страшное.
— Жив?
— Нет, погиб под Алексеничами.
— Когда? — с надрывом произнес Иван Данилович.
— Я узнал вчера.
— Вчера? — глаза вспыхнули обидой. — И до сего времени молчали…
— Молчал, Иван Данилович. В этом водовороте боя не мог. Я знал, как вам будет тяжело… Это сражение— и брат…
— И сейчас не легче… — нервно дернулись губы Ивана Даниловича, а на его скулах, словно от сильной боли, вздулись желваки. Он молча повернулся к окну. Тяжелый вздох вырвался из его груди. — Ведь какую жизнь мы прожили вместе… Вместе сиротами росли. С ранних лет своим трудом хлеб зарабатывали и семью кормили… Надо в Алексеничи проехать… Но сейчас нельзя. У маршала Ротмистрова опасное положение. От Борисова идет на него полнокровная танковая дивизия. Предстоит жаркий бой… — И Иван Данилович перевел свой взгляд на порученца, стоявшего поодаль с поникшей головой. — Вот что, Алеша, — тихо сказал он. — Поезжай, дружок, на место погребения Саши. Посмотри, что и как там. Если надо, сделай все, как следует. Потом съезди в часть и возьми его личные вещи.
Распахнулась дверь, и вошел сияющий майор В. М. Бабаев — секретарь Военного совета. Этот по природе своей сугубо штатский человек четко, по-военному подошел к командующему и доложил:
— Товарищ генерал армии!.. — Командующий, услышав это звание, сделал большие глаза, а майор продолжал: —Имею честь вручить телеграмму Верховного Главнокомандующего о присвоении вам звания «генерал армии» и его поздравление.
— Спасибо, товарищ Бабаев, — через силу улыбнулся Черняховский и протянул ему руку.
Поздравили командующего и остальные. Но как-то невесело, сумрачно. Бабаев обвел всех недоуменным взглядом. Генерал армии понял его и тихо ответил:
— Брат мой, Александр, погиб…
Ушел Комаров, вышел и Бабаев, и в комнате нависла неприятная тишина.
— Слезами горю не поможешь, — горестно промолвил Иван Данилович. — Будем, Василий Емельянович, работать… Вот как раз и наш начальник политуправления.
В комнату входил генерал Казбинцев. Он принес показать Черняховскому и Макарову обращение к войскам, Прочитав его, Иван Данилович посоветовал еще поработать над ним. Макаров и Казбинцев сели к окну и занялись редактированием обращения, а Черняховский вместе с генералом Барановым занялся отработкой вопросов инженерного обеспечения форсирования Березины танковой армией.
Закончив дела, все отправились ужинать. Вернувшись, они узнали радостные вести: севернее Островно капитулировали остатки витебской группировки во главе с генералом Гольвитцером. Наши войска освободили Оршу.