Проще говоря, дали барашкам жирку и шерсти нагулять – пришло время их сначала стричь, а потом и резать. И резать стали. Коллективизация пахла кровью, могильной землей, от ее воплощения в жизнь были слышны истошные крики. Пока в деревне, но они вот-вот доберутся и до города. Я это видел, к тому были все предпосылки.
Хотя… Они сами посадили себе на шею эту власть. Кто-то активными действиями, другие одобрительными криками. А немалая часть – своим бездействием, стремлением забиться в норки с надеждой, что все обойдется, особенно если не будешь высовываться. Премудрые пескари! Верно про таких Салтыков-Щедрин писал, ой верно! Забрались поглубже в придонный ил во время революции, гражданской, времени после нее. Вылезли, когда объявили НЭП. А сейчас снова в тину, в той же идиотской надежде, что удастся пересидеть. И словно не помнят о том, какое количество им подобных лишились всего. Многие даже жизней, порой весьма мучительными способами.
Эх как меня занесло, пусть даже в мыслях! А что поделать, обстановка вокруг сильно влияет. Коммунальненькая такая, от которой хочется скрыться как можно дальше и больше туда не возвращаться. Однако возвращаюсь, причем каждый вечер, пусть и ближе к ночи. Ночевать-то все равно где-то надо. В гостиницах – нельзя. Там документы требуют, а еще информировать о постояльцах обожают. Тьфу, чума на все их деревянные головы!
Не дают спокойно поспать и так замученному мне, Александру фон Хемлоку, волею обстоятельств временно ставшему Алексеем Фоминым. Как только наступает утро – время сборов на работу, – в небольшой такой коммуналке из пяти комнат на четыре семьи плюс я, начинается форменное светопреставление.
Думаете, я шучу? Ага, как же! Чтобы убедиться в печальной реальности, достаточно простейшей арифметики. Итак, начнем.
Дано: более десятка людей, частично не связанных между собой даже приятельскими узами, одна кухня и один, прошу прощения, туалет типа сортир, в который порой и зайти страшновато, до такой степени он изгажен… Про единственный коридор даже упоминать не стоит, это и так очевидно, но по сравнению с прочим совсем уж малозначимый нюанс.
Вопрос: может ли вся эта орава, которой надо на работу примерно к одному времени, поделить кухню и обойтись без очереди в, кхм, места общего пользования? И чтобы все это происходило без постоянного выяснения отношений на повышенных тонах и с использованием очень разных и зачастую неприличных выражений?
Ответ: не может! Никогда и ни при каком условии, потому как сама природа человеческая будет постоянно восставать против такого над собой издевательства.
Вот он, парадокс жизни в советской стране, решать который власти, судя по всему, просто не собираются. В ближайшие годы уж точно. Для них куда важнее совершенно иные задачи. К примеру, выполнение плана этой их пятилетки. Не понимают, болезные, что находящиеся в более человеческих условиях и работать будут лучше. А то вместо нормальной жизни в мало-мальски приличной обстановке – одна корявая идея. Почему корявая? Есть много причин, очень много, даже заново пролистывать их в мыслях лень.
Поднимаюсь с заметно продавленного дивана, потягиваюсь… Хорошо выспался, хотя еще часик-другой можно было. Но не при таком шуме за дверью, право слово! Чтоб большей части источников этого шума просто провалиться! Так ведь не сделают. А если и провалятся – то на этаж ниже, в естественную область обитания таких же созданий. И тогда… шума будет на порядок больше.
Что-то в горле пересохло. Выпить минеральной воды будет неплохо. Взгляд обшаривает те места, где могла бы стоять купленная вчера вечером по дороге домой бутылка, и… Проклятье, я ее еще ночью приговорил, одна тара осталась. Значит, придется простую водичку пить, из крана. А кран у нас, вестимо, на кухне расположился.
Открываю благоразумно запираемую на замок дверь, выходя из личного пространства в самое что ни на есть общественное. И сразу же мимо с шумным топотом проносится представитель пролетариата – Семен, работающий слесарем… где-то. На роже следы похмелья, в глазах ненависть ко всему миру вокруг. Ну и вопль в сторону невидимой сейчас, но несомненно присутствующей в квартире жены:
– Куда ботинки дела, стерва?! Зашибу!
– Интересно, а останется ли бас после того, как яйца оторвутся?