Вопрос был задан в пространство, тихим голосом, но этого хватило. Разбуянившийся слесарь заметно погрустнел, зачах-засох и уже без прежнего порыва удалился. Наверное, самостоятельно искать свою обувь. Ах да, еще пытался бросать на меня злобные взгляды, но лишь тогда, когда считал, что я не вижу.
Все это привычно, можно сказать, естественно, учитывая срок моего тут пребывания. А началась «цепь событий» буквально через два дня после того, как я, руководствуясь советом чекиста Руциса, снял комнату в этой квартирке. У пожилой супружеской пары, оба сына которых убыли на какие-то там стройки, связанные с досрочным выполнением пятилетки. Собственно, со сдающими комнату никаких проблем не было – люди простые, но безобидные. Зато остальные жильцы по большей части были тем еще паноптикумом. В одной из комнат проживало семейство в лице бабки, давно выжившей из ума, ее дочурки с мужем и целого выводка совершенно невоспитанных детишек, от старшеотроческого до дошкольного возраста. В другой – тот самый Семен с женой Аглаей и сыном лет трех-четырех. Ну а в последней – недавно закончивший институт и устроившийся на работу в столице инженер-электрик, явно выбивающийся из всей этой сомнительного качества компании.
Первый день прошел… да никак, я вовсе не собирался проводить в этом месте сколь-либо длительное время. Место для сна, не более. А заниматься изучением нужных вещей и исследованием города можно, а то и нужно, вне стен комнаты. И уж тем более обедать-ужинать, поскольку я и процесс готовки слабосочетаемы. Получающиеся у меня «яства» – отдельная песня. Ими хорошо разве что недругов травить, на большее они не пригодны.
А вот вечером второго дня, появившись на общей для жильцов кухне, я увидел не самую приятную картину. Нехилая туша Семена возвышалась над сжавшейся в комок его женой и орала. Громко так, с заметным преобладанием непристойных слов. А вдобавок, явно окончательно разошедшись, сей амбал отвесил ей довольно сильную оплеуху. Причина? Как я понял из воплей, женушка позволила себе даже не флирт, а всего лишь улыбку кому-то во дворе. И сейчас, по меркам Семы-маргинала, было вполне заслуженное наказание. Вот только мне это эстетического удовольствия отнюдь не доставляло. Пришлось вмешаться. И совсем не в советском стиле.
– Эй, ты. Пасть закрыл, жену свою отпустил, после чего убежал в комнату и сидел тихо, как мышь под метлой.
Абсолютное изумление выражала даже спина Семена. Боюсь даже представить, что у него на роже творилось. Он окаменел на несколько секунд, потом яростно… пожалуй, все же хрюкнул и ме-едленно так развернулся в мою сторону. Жену, правда, в покое оставил.
– Это какая сволота?.. Ты, студентишко, интеллихент сраный! Ты на кого? На меня, рабочего человека! Я сейчас тебя изувечу, будешь кровавыми соплями истекать и кровью ссать…
Быдло. Правда, массивное и на вид внушительное. Интересно, он и правда думал, что я либо испугаюсь, либо полезу выяснять отношения в кулачном бою? Нет, мог бы, причем без особых опасений, но не стал. Вместо этого аккурат в его чугунный лоб прилетела деревянная скалка. Победила дружба. Иными словами, лоб не проломился, но и кухонный инвентарь не сломался. И обе стороны конфликта упали. Скалка сразу, сиротливо укатившись в угол кухни. Семен с некоторым опозданием, сначала что-то прохрипев, а потом осев на грязноватый пол там же, где и стоял. Мне только и оставалось, что подойти поближе для окончательного вразумления возомнившего о себе невесть что маргинала.
Для вразумления был использован первый попавшийся под руку и подходящий предмет, а именно сковородка. Довольно массивная, не первой свежести, явно часто используемая. Правда, не таким экстравагантным образом, хотя всякое может быть.
Сначала привести в чувство… Шмяк! Сковорода прошлась узкой стороной по ребрам. Так, тело подает матерные признаки неудовольствия. Тогда переходим к основным процедурам.
– Если мама в детстве не учила себя хорошо вести, да и папочка ремнем не баловал, так это недолго и исправить!
Используемая в качестве вышеупомянутого ремня сковорода обрушивается на задницу. Чувствую себя немного в ином времени, когда таких вот красавцев пороли на конюшне. И, что характерно, помогало, по крайней мере, на какое-то время. Потом приходилось вводить новую дозу, хм, лекарств.
– Но раз не постарались они, придется мне поработать. Не хами мне, морда! Не мешай матерными криками. Не пытайся жену бить, поскольку меня это раздражает и портит настроение.
Каждый тезис сопровождался очередным ударом сковороды по заднице. Гудел предмет кухонной утвари, подвывал наказуемый… Идиллия! И надо же было ее разрушить, причем не абы кому, а его жене, Аглае.