Монстр взвыл от неожиданной боли принесенной существом почти превратившейся в долгожданный ужин, и отдернул поврежденную руку, на которой бесполезным придатком болтался перебитый палец. Гилиас в ответ победоносно, во весь голос истерически засмеялся, удивляясь, что смог нанести повреждение чудовищу, дающее шанс на спасение. Он оттолкнулся ногой от туловища монстра и, прокатившись по усыпанному стеклом полу, нырнул головой вперед в дверной проем, перебирая ступеньки руками. Злобное создание, когда от него оттолкнулась привередливая жертва, чуть не выпало из окна, еле удержавшись неповрежденной рукой за стену. Но увидев как, юркий ужин нырнул на лестницу, пытаясь спастись, рванулось вперед, отталкиваясь неповрежденной рукой от стены, издавая разъяренный истошный вопль, от которого застывала кровь в жилах.
На средине лестницы Гилиас услышал как тяжелое тело, с истошным воплем врезалось в дверную коробку и открывающуюся внутрь дверь, при этом с треском повредив ее. Монстр, как и его ускользающая жертва начал, быстрый спуск по лестнице головой вниз, перекатываясь длинными, беспорядочно перемещающимися руками, рыча и клацая острыми корявыми зубами. Гилиас достигнув нижнего края винтовой лестницы, вскочил на ноги и вылетел стрелой в открытую наружу дверь, окунувшись в прохладные небесные потоки, даже не осознав этого. Его охватывал не переборимый ужас оттого, что за ним гонится яркий представитель ночных кошмаров. И что он остался сам, один. Все убежали! Первое, что кинулось Гилиасу в глаза, когда он выскочил из дома, это был амбар, освещенный тусклым мерцающим в струях дождя светом энергофонаря. К нему он и направил свой спасительный побег.
За спиной он услышал, как из дома выскочило чудовище и тяжелыми шлепками настигало его. Вслед стали слышны крики друзей:
- О боги! Оно за Гилиасом гонится!
Гилиас охваченный отчаяньем, полуобернулся увидеть, сколь далеко его преследователь. Он был совсем рядом, вытягивая руки перед собой, чтоб быстрее схватить ускользающую жертву. Открывающаяся и закрывающаяся, с костяным клацаньем огромная пасть, полная черных, хаотически расположенных зубов, и хромое перебирание ног схожее отдаленно на бег. Увиденная картина повергла Гилиаса в пучину отчаяния. Отчаяния и обиды. Он начал причитать на бегу, голосом, почти перешедшим в истерику:
- Нет, нет, нет, нет боги! Богиии нет! Не хочу! Не хочу!
Слезы самопроизвольно стали катиться из глаз, смешиваясь с дождем. Он врезался в одну из створок дверей амбара, распахнув ее внутрь, и пробежал еще немного и остановился. Его остановило, словно невидимая стена, осознание того, что он загнал сам себя в ловушку. Из амбара ему не выбраться!!! Гилиас повернулся лицом к дверям и замер, роняя слезы в истошном, давящем приступе обиды и не желании умирать. Вторая часть двери резко распахнулась и немного вернулась назад. Чудище вошло в амбар и остановилось, победоносно рыча. Тусклый свет фонаря выхватывал из мрака элементы тела этого создания. Туловище его было покрыто неким подобием материи, похоже, служившей когда-то рясой. Темно-серая кожа укрытой сеткой черных вен и средних размеров цепь на длинной шее. Это все, что попало на глаза Гилиасу, перед тем как чудовище начало победоносно, не спеша входить внутрь.
Гилиас стал пятиться назад. Рядом на аккуратном прямоугольном стогу сена, смотанном металлической сеткой, лежала пила и топор, которыми он сегодня заготавливал дрова для жарки мяса. Гилиас взял дрожащей рукой топор, подумав о том, как давно, словно столетия назад они спокойно наслаждались дружеской компанией теплым вечером, вкусным мясом и хорошей музыкой. " Как же не хочется умирать! О боги!" молча, плакал Гилиас. Спиной он уперся в технокат Трала. Все! Дальше отступать некуда! Гилиас понял, что это его последние минуты жизни. Он понимал, что его жизнь спасла судьбы его товарищей. Жалко было только Эридора. "Может он, раненый истекает кровью лежит там под окном. Лежит, а его грызет то мерзкое подобие собаки. Бедный Эридор!" Но плакаться было уже поздно. Хищник загнал жертву и собирался устроить кровавый пир. Пригибаясь и расставляя свои руки, монстр перебирал ногами, выбирая удачную для единственного и смертоносного прыжка позицию. Пальцы на ужасных руках скорчились, от чего когти стали казаться еще страшнее и остррее. Чудовищная пасть искривилась, толи в оскале, толи в жуткой улыбке. Слезы застыли в лазах Гилиаса. Он поднял перед собой сидельце, и занес дрожащий укой топор над головой для возможного, но бесполезного удара.